Древнегреческий теоретик музыки - аристоксен. Известные философы древней греции Первые древнегреческие мыслители

Основными частями речи, по Аристотелю, являются имя и гла­гол. Имя - «это составной, имеющий самостоятельное значение, без оттенка времени, звук, часть которого не имеет никакого само­стоятельного значения сама по себе». Глагол - «составной, имею­щий самостоятельное значение, с оттенком времени, звук, в котором отдельные части не имеют самостоятельного значения так же, как в именах. Например, «человек» или «белое» не обозначают времени, а «идет» или «пришел» имеют добавочное значение: одно - нынеш­него времени, другое - прошедшего». Имена и глаголы, в класси­фикации Аристотеля, могут иметь падежи, под которыми понима­лись все их косвенные формы и формы множественного числа, на­пример: человеку, люди, иду, идешь, иди и т. д.

Таким образом, именем в собственном смысле слова будет лишь исходная форма - прямой или именительный падеж. Остальные падежи будут косвенными, т. е. отклонениями. Имена делятся по родам на мужские, женские и лежащие меж­ду ними (средние). Предложение - «составной звук, имеющий самостоятельное значение, отдельные части которого также имеют самостоятельное значение». Последнее определение отличает пред­ложение от всех других составных звуков. «Не всякое предложе­ние состоит из глаголов и имен. Может быть предложение без гла­голов, например определение человека. Однако какая-нибудь часть предложения всегда будет иметь самостоятельное значение». В предложении часто имя и глагол соединяются союзами или связ­ками, передающими лишь грамматические значения.

Аристотелю принадлежит также чрезвычайно точная характе­ристика членораздельной речи: «Издавать звук голоса нельзя ни одной частью тела, кроме дыхательного горла. А говор есть расчле­нение голоса с помощью языка; голос и гортань издают гласные, язык и губы - безгласные, а из соединения одних и других состоит говор».

Большой вклад в изучение языка после Аристотеля внесла философская школа стоиков . Ее главой был Хрисипп (280-206 гг. до н. э.). Стоики считали, что слова воспро­изводят звуки, издаваемые предметами, и выражают те впечатле­ния, которые предметы произвели в душе человека. Именно поэтому слова выражают подлинную внутреннюю сущность предметов с помощью природных звуков. Стоики придерживались в философском споре о соотношениивещей и названий убеждения, что слова «изначально истинны», соответствуют истинной сущности обозначаемых ими вещей, и что, исследуя слова, подвергая их анализу, можно проникнуть в самую сущность вещей, иными словами, вскрыть истинную природу слов - их этимон (по-гречески-"истина"). Подобный подход к слову привел к созданию особой отрасли языкознания - этимологии, т. е. нау­ки об «истинном значении слов».

Поисками «истинных» значений слов вслед за стоиками много занимались древнеримские и средневековые грамматисты и филосо­фы (Варрон, Сенека, Августин и др.). Однако их произвольные толкования не имеют ничего общего с современной этимологией.

У них не было ни тех критериев, которыми располагают современ­ные этимологические исследования, ни материалов для сравнения из родственных языков и принципов закономерности фонетических и семантических изменений. В результате деятельности стоиков и их последователей этимология получила дурную репутацию в Евро­пе (ср. слова Вольтера о том, что этимология - это наука, в которой гласные ничего не стоят, а согласные стоят немногим больше). Только развитие сравнительно-исторического языкознания и воз­никновение научной этимологии восстановили авторитет этой от­расли языкознания.

Стоики продвинули вперед познание грамматических катего­рий и, вслед за Аристотелем, дали наименование многим грам­матическим явлениям, которые в старославянской калькирован­ной форме употребляются и в нашей грамматической терминологии.

В частности, стоики перенесли логический термин «часть речи» в языкознание. Они насчитали в древнегреческом языке 24 звука (буквы), подразделяя их на гласные и согласные. У каждой буквы они различали звучание, изображение и название. Стоики уже раз­личали пять частей речи: глагол, союз-связку, член (артикль и ме­стоимение) и как самостоятельные части речи имя собственное и имя нарицательное (нарицание). Стоики окончательно разрешили вопрос о падеже. Понятие падежа начинает относиться только к именам. Они и прямую, естественную форму имени (без отклонения) стали называть именительным падежом. Они стали различать пря­мой и непрямые падежи, которым дали названия: родительный па­деж (форма, означающая род, вид), дательный падеж (падеж дава­ния), винительный падеж (падеж, обозначающий то, что подверг­лось действию; его лучше было бы перевести как «причинный»), звательный падеж.

Александрийские грамматисты. Величайшего расцвета греческое языкознание достигло в эллинистическую (греко-во­сточную) эпоху (334-31 гг. до н. э.) в поселениях греческих коло­нистов в Александрии (Египет), Пергаме (на побережье Малой Азии) и на о. Родос. Этот период называют грамматическим пери­одом греческого языкознания. Грамматисты этой эпохи, находив­шиеся вдали от Греции и не заставшие славное время ее культур­ного расцвета, стремились оградить старую греческую литературу и ее язык от посторонних влияний.Разбор языка древних памятников, анализ реалий и критика текста способствовали развитию филологической науки, в недрах которой стала позднее вычленяться уже и собственно грамматика.

Александрийские ученые стремились поддерживать нормы обще­греческого литературного языка, так называемого койне, устано­вили полный текст поэм Гомера, трудились над лексическими и грамматическими комментариями к произведениям Эсхила, Со­фокла и др. Важную роль играла Александрийская библиотека, насчитывавшая в лучшие времена около 800 тысяч рукописных свитков. История александрийской образованности охватывает целое тысячелетие - до разгрома Александрии арабами в 642 г. н. э. Александрийские грамматисты не чуждались и философских вопросов. В противовес стоикам, которые утверждали, что в языке часто встречаются отклонения от закономерности - аномалии, они признавали в языке строгую законосообразность и видели в нем гармоническую систему, в которой имеются и аномалии - исключения. Причину строгой системности языка александрийцы усматривали в господстве аналогии, в стремлении к единообразию и закономерности. Этот отвлеченный спор между аномалистами и аналогистами в итоге привел к практическим последствиям, так как обнаруженные в процессе этого спора языковые факты высту­пили в качестве материалов для построения систематической грам­матики, в правилах которой наряду с регулярными граммати­ческими явлениями нашли место и аномалии - исключения из правил.

Убеждение александрийских ученых в том, что язык весьма сложное явление, обладающее регулярным и системным характе­ром, явилось базой для создания систематической грамматики. Главным представителем этого направления был Аристарх (215-­143 гг. до н. э.). На протяжении многих лет он был хранителем Александрийской библиотеки и вместе со своими учениками со­ставил выверенный полный текст Гомера. Грамматические взгляды Аристарха и его последователей известны нам, к сожалению, толь­ко в отрывках и пересказах более поздних авторов, в частности римского языковеда М- Варрона. Ученик Аристарха Дионисий Фракийский (170-90 гг. до н. э.), используя опыт своих предше­ственников, около 100 г. до н. э. написал первую систематическую греческую грамматику для римлян «Искусство грамматики» («Tekhne grammatike», «Ars grammatical Его взгляды развил и обобщил наиболее известный из греческих грамматистов Аполлоний Дискол (II в. до н. э.), написавший сочинение о синтаксисе грече­ского языка - «О синтаксисе» («Peri syntakseos»). В этом сочине­нии находим уже ту грамматическую систему, которую унаследо­вали мы через латинские и старославянские грамматики.

Александрийские ученые большое внимание обращают на зву­ковую сторону языка. Однако описание звуков у них опирается преимущественно на акустическое впечатление. Отождествляя звуки и буквы, они подразделяли их на гласные и согласные. Бук­вы «называются гласными, так как они сами по себе образуют пол­ный звук». Гласные могут быть долгими, краткими и «двухвремеН" ными», т. е. способными быть то краткими, то долгими. Согласные «сами по себе не имеют звука, но в сочетании с гласными образуют полный звук». Дионисий Фракийский отмечает также двугласные (дифтонги), двойные согласные и плавные.

Слово определяется им как «наименьшая часть связной речи», а предложение (или речь) как «соединение слов, выражающее за­конченную мысль». Аристарх установил восемь частей речи: «Ча­стей речи восемь: имя, глагол, причастие, член (артикль), местоиме­ние, предлог, наречие, союз»; у древних римлян, в языке которых не было артикля, добавлялось еще междометие.

При определении частей речи теперь учитывается не только их синтаксическая роль, но и морфологические критерии, в част­ности словоизменение, а также их семантика. Так, имя Дионисием Фракийским определяется следующим образом: «Имя есть склоня­емая часть речи, обозначающая тело или вещь (тело - например, камень; вещь - например, воспитание) и высказываемая как общее и как частное: общее - например, человек; частное - например, Сократ». Имена изменяются по падежам и числам. Под эту катего­рию, естественно, подводятся и прилагательные. «Глагол есть беспадежная часть речи, принимающая времена, лица и числа и представляющая действие или страдание». Диони­сий называет восемь категорий глагола: наклонения, залоги, виды, образы (фигуры), числа, лица, времена, спряжения. Наклонений он выделяет пять - изъявительное, повелительное, желательное, подчинительное и неопределенное. Залогов три - действия, стра­дания, середина (средний залог). Видов четыре-законченный, замыслительный, участительный, начинательный. Чисел три - единственное, двойственное и множественное. Лиц три- первое, второе, третье: первое - от кого речь, второе - к кому речь, тре­тье - о ком речь. Времен три - настоящее, прошедшее, будущее, из них прошедшее имеет четыре разновидности: длительное, предлежащее, преждезавершенное и неограниченное. «Причастие есть слово, причастное к особенностям и глаголов и имен». Признаки причастий те же самые, что у имени и глагола, кроме лиц и наклонений. Таким образом, мы видим, что Дионисий на первый план вы­двинул при определении частей речи флективный критерий, под­разделяя их на изменяемые и неизменяемые, причем первые на склоняемые и спрягаемые. Другие части речи выделяются с по­мощью или синтаксического (роль в предложении), или семантиче­ского критерия. «Член есть склоняемая часть речи, стоящая впереди и позади склоняемых имен». Признаков у него три: роды, числа, падежи. «Местоимение есть слово, употребляемое вместо имени, пока­зывающее определенные лица». «Предлог есть часть речи, стоящая перед всеми частями речи и в составе слова, и в составе предложения», т. е. использующаяся и при словообразовании, и в синтаксисе. «Наречие есть несклоняемая часть речи, высказываемая о гла­голе или прибавляемая к глаголу». «Союз есть слово, связывающее мысль в известном порядке и обнаруживающее пробелы в выражении мысли». Из союзов одни - соединительные, другие - разъединительные, третьи - причинные и т. п. Междометие определялось римским грамматистом Донатом как «часть речи, помещаемая между другими частями речи для вы­ражения душевных аффектов».

К классическому периоду античной эстетики относится деятельность одного из крупнейших теоретиков музыки - Аристоксена из Тарента. Он жил в 1-й половине IV в. до н.э. По своим взглядам он примыкал к школе Аристотеля и, как свидетельствует предание, был одним из его учеников.

Писал о музыке и философии, истории, педагогике — упоминается как автор в общей сложности ок. 450 книг (почти все утеряны). Среди них «Элементы гармоники» (сохранилась во фрагментах), «О началах», «О мелопее» (не менее 4 кн.), «О ладах», «О восприятии музыки», «О музыке» (не менее 4 кн.), «Элементы ритмики» (сохранилась во фрагментах), «О первом времени», «Об инструментах», «Об авлосах и [других музыкальных] инструментах», «Об изготовлении авлосов», «Об авлетах», «О хороводах», «О трагиках», «О танце в трагедии», «Праксидамант», «О Пифагоре и его учениках», «О пифагорейской жизни», «Пифагорейские изречения», «Жизнь Пифагора», «Жизнь Архита», «Жизнь Сократа», «Жизнь Телеста», «Гражданские законы» (не менее 8 кн.), «Законы воспитания» (не менее 10 кн.), «Об арифметике», «Застольные беседы», «Исторические заметки», «Разнообразные воспоминания», «Разрозненные заметки», «Сравнения». До нас все эти произведения не дошли. Единственное, чем мы располагаем, это трактат "Элементы гармонии" и фрагмент музыкального трактата "Элементы ритмики". Кроме того, сведения о музыкальной теории Аристоксена содержатся в "Застольных беседах" Плутарха, где излагается содержание одноимённого трактата Аристоксена, и во "Введении в гармонику" Клеонида. Интерес к музыкальной теории Аристоксена совершенно не случаен. Дело в том, что в своих музыкальных трактатах он обосновал принципиально иной подход к музыке, чем тот, который был выработан в русле пифагорейской школы.

Древнегреческий музыкант (роспись на краснофигурной вазе, V в. до н. э.

Книга Аристоксена «Элементы гармоники» — первое дошедшее до нас научное исследование музыки. Здесь рассматриваются роды мелоса (диатоника, хроматика, энармоника), интервалы (слитные в речи и дискретные в пении), звуки, системы (интервальные структуры в пределах кварты, квинты, октавы, вплоть до двухоктавной Полной системы), лады, метаболы (перемены по роду, системе, ладу), мелопея (музыкальная композиция). Аристоксен (в противоположность пифагорейцам) сознательно отказался от математического истолкования интервалов, полагая их очевидными для музыканта и ни в каком дополнительном обосновании не нуждающимися. «Музыкальная» арифметика Аристоксена (напр., его деление целого тона на два равных полутона, что невозможно вследствие невозможности деления эпиморного числового отношения поровну на две части) впоследствии подверглась резкой критике последователей пифагорейской науки. Для учёного-музыканта (μουσικός), по мнению Аристоксена, непосредственное восприятие — первая и важнейшая предпосылка дальнейшего (рационального) исследования музыки:

Аристоксен называет музыку "практической" наукой, противопоставляя ей так называемые "апотелестические" искусства, к которым он относит архитектуру, живопись и скульптуру. Он обосновывает принципы практического подхода к музыке и её изучения. Ошибаются те, кто полагает, что "прослушав гармонику, они не только станут музыкантами, но и улучшат свой характер, - из словесного изложения они превратно понимают, будто мы пытаемся доказать как в отношении каждой отдельной мелодии, так и в отношении всей музыки в целом, что такая-то из них портит характер, а иная приносит пользу". Аристоксен считает, что одного теоретического знания законов гармонии ещё недостаточно для того, чтобы стать музыкантом. Для этого необходимы также практические занятия мусическими искусствами.

Аристоксен считает, что предметом изучения гармонии является всякая мелодия, причем главным критерием в этой области должны быть не законы, а реальное человеческое чувство. Очевидно, что Аристоксен выступает против сведения музыки к числовым закономерностям, когда остаётся совершенно в стороне природа слухового восприятия. Но именно слух является первым судьёй в музыке. Без него нельзя даже различать ни одного интервала. В этом смысле музыка является прямой противоположностью геометрии, которая базируется на абстрактных представлениях, на отвлечении от частных свойств предметов. Аристоксен говорит по этому поводу следующее: "Слухом мы различаем величины интервалов, а разумом устанавливаем составляющие их звуки. Значит нужно привыкнуть различать каждый интервал. Ведь это совсем не так, как обычно говорится при геометрических построениях: "Пусть это будет прямая линия". От того, кто так говорит об интервалах, следует отойти подальше. Ведь для геометра чувственное восприятие не имеет никагого значения. Он ведь нисколько не приучает зрение различать прямую, кривую или что-нибудь подобное, и судить о хорошем или плохом - это скорее занятие плотника, резчика, токаря или какого-нибудь другого ремесленника; а для музыканта точность чувственного восприятия есть почти что основное качество, потому что обладающий плохим восприятием не может хорошо излагать то, что он совершенно не воспринимает".

Здесь, таким образом, Аристоксен удивительно близко подходит к характеристике конкретно-чувственнной природы музыкального восприятия. Пожалуй, нигде больше в античной литературе мы не находим такого убеждённого настаивания на чувственной, слуховой природе музыкального искусства.

Рафаэль. Парнас

Это обращение к чувственному восприятию - главному элементу музыки не было для Аристоксена случайным. В другом месте своего трактата он вновь повторяет: "Очевидно, что понимание каждой исполняемой мелодии сводится к восприятию слухом и разумом всех различий, рождающихся в звуках - ведь мелодия состоит в постоянном возникновении, как и другие части музыки - так вот, понимание музыки составляется из этих двух частей, из восприятия и памяти. Воспринимать надо возникающее, а памятью удерживать возникшее, так как другим способом следить за музыкой невозможно".

В "Элементах гармонии" Аристоксен даёт определение гармонии как учения об элементах музыки, к которым он относит музыкальные роды, лады, модуляцию и композицию, то есть учение о практических способах построения мелодии. В его истолковании, "гармоника" включает не только элементы музыкальной теории, но и имеет дело с вопросами музыкальной практики, реального сочинения и исполнения музыки.

Музыка Древней Греции

В своём трактате Аристоксен много внимания уделяет вопросам изобретения и ведения мелодии. В этом отношении он опять-таки выступает с критикой своих предшественников, которые, по его мнению, не уделяли этому вопросу достаточно внимания. "Понятие мелодичности или немелодичности наши предшественники просто игнорировали; установить число различных систем они или вовсе не пытались, или, когда начинали этим заниматься, не доводили до конца, - так именно и получилось в школах Пифагора из Закинфа и Агенора из Митилены. С мелодичным и немелодичным началом дело обстоит так же, как и со связью звуков в речи; весь слог образуется не произвольным сочетанием самих звуков, а только в строго определённых случаях".

В своём трактате Аристоксен выступил также против формалистического подхода к музыке, против того, чтобы сводить музыкальную теорию к инструменталистике или истолкованию знаковых систем, с помощью которых записывается музыка. "Некоторые видят цель науки, называемой гармоникой, в изображении мелодий при помощи знаков, утверждая таким образом, что это и есть предел понимания каждой звучащей мелодии <...> Но подобные утверждения могут исходить лишь от полных невежд. Ведь знаковое изображение мелодии ни целью, ни частью гармоники не является, - так же как графическое изображение стихотворного размера не является таковым для метрики".

Музыкальная культура Древней Греции

Для эстетики Аристоксена была характерна просветительская тенденция. По свидетельству античных авторов, он уделял много внимания вопросам воспитания и образования музыканта. Не случайно Квинтилиан называет его "превосходным учителем музыки".

Аристоксен сыграл огромную роль в истории античной музыкальной эстетики. Цицерон сравнивает его заслуги с тем, что сделал для математики Архимед.

Аристоксен создал новое направление в музыкальной эстетике, которое было в состоянии противостоять пифагорейской линии. Поэтому начиная с Аристоксена можно говорить о существовании двух противоположных направлений в античной теории и эстетики музыки: пифагорейского и аристоксеновского. Противоположность этих двух направлений в подходе к музыке была осознана уже в античную эпоху. Не случайно последователей Аристоксена называли "гармониками" , а представителей пифагорейского направления - "канониками" . Борьба "каноников" и "гармоников" определила развитие музыкальной эстетики поздней античности.

Лит.: В. П. Шестаков. История музыкальной эстетики

Великие мыслители древней Греции.

Платон Афийский

Великий мыслитель, основатель Академии – философской школы, Платон Афийский родился в 427 г. до н. э. и дожил до 347г. до н. э. Основанная им философская школа просуществовала почти 1000 лет – до 529г. н. э. Платон занимался вопросами сотворения Мира. На вопрос, каким образом мог появиться гармонично устроенный мир, Платон отвечал, что он был сотворён согласно определённому плану. По убеждениям Платона, мир, задуманный и созданный Вечносущим Богом, одушевлён и божествен.

Платон в одном из своих диалогах писал: «Весь этот замысел Вечносущего Бога относительно Бога, которому только предстояло быть, требовал, чтобы тело космоса было сотворено гладким…одинаково распространённым во все стороны от центра… В его центре построивший дал место душе, откуда распространил её по всему протяжению и вдобавок облёк ею тело извне».

В сочинениях Платона впервые в европейской культуре встречается идея единого Бога – Творца. Его Платон называет Демиургом, что значит Мастер. По мнению Платона, Демиург для устройства Вселенной создал особое вещество в виде смеси двух сущностей – «неделимой идеальной» и «делимой материальной». Потом Демиург «рассёк состав по длине на две части», свернул их и из одной сделал небо неподвижных звёзд, а вторую - заготовку остальных небесных тел – «разделил на семь неравных кругов, сохраняя число двойных и тройных интервалов».

Это деление, определяющее расстояние между Землёй и орбитами светил, называют платоновской гармонией сфер.

Относительные расстояния от Земли до светил получились такими:

Луна – 1, Солнце – 2, Венера – 3, Меркурий - 4 , Марс - 8, Юпитер -9, Сатурн – 27.

На самом деле предложенные Платоном интервалы никак не связаны с действительностью, они имеют только историческое значение. Но в развитии астрономии принцип поиска закономерностей в размерах орбит сыграл достаточно важную роль.

В одном из наиболее поздних своих диалогов - «Тимее» Платон упомянул о подвижности Земли: «Земле же кормилице нашей, он (Демиург (авт).) определил вращаться вокруг оси, проходящей через Вселенную, и поставил её блюстительницей дня и ночи».

Это движение Земли противоречило вращению, которое философ приписывал небу и звёздам.

Возможно, Платон в своих выводах по движению небесных тел сомневался и не определился, какое вращение предпочесть.

В основанной Платоном Академии Философ читал лекции о создании мира, о нравственности. Что касается нравственности, то одним из примеров его убеждений является то, что он не одобрял дорогие наряды на молодых людях и даже осуждал эту, как он утверждал, женскую страсть к нарядам и украшениям. Он понимал, что молодым людям хотелось нравиться, что они чувствовали себя гораздо лучше в дорогих и красивых нарядах, чем в одноцветной хламиде, но многолетние привычки Платона не соглашаются с доводами его разума. Он был широкоплеч, красив, статен – он благороден. И простой наряд, считал философ, лишь подчёркивал его благородство.

Из школы философии Платона вышло много учеников, ставших впоследствии мыслителями, учёными, логиками. Некоторые из них следовали взглядам своего учителя, другие не во всём соглашались с великим философом и создавали свои, противоположные идеям Платона теории. Так зарождалась наука – в противоречиях и спорах, надо сказать, и не только в древние века. Так она развивается и по настоящее время.

Говоря о правильных и ошибочных точках зрения на многочисленные проблемы, с которыми пришлось столкнуться Платону, хочется отметить, что есть «вечные» вопросы, ответы на которые и сейчас являются неоднозначными. Вопрос о сотворении мира, т. е. о возникновении Вселенной – может ли когда-нибудь кто-то точно или с большой степенью вероятности ответить – как это произошло.

Или, к примеру, где искать Атлантиду? Что произошло на планете в то время, когда исчезла Атлантида? Поразительно, но в своё время Платон также писал о катастрофе, приведшей к гибели атлантов и их среды обитания. Платон в своих работах указывал, что Атлантида располагалась за проливом Гибралтар в Атлантике. Древнегреческий учёный привёл две весьма приблизительные даты гибели Атлантиды: одиннадцать и двенадцать тысяч лет назад, если вести счёт от нашего времени.

О прекрасном острове и могучем государстве атлантов поведал миру, увы, только он один, великий философ Древней Греции – Платон. Но Платон же, по его утверждению, опирался на рассказ об Атлантиде своего предка по материнской линии, «мудрейшего из семи мудрых», Солона. (Год рождения Солона не установлен, но известно, что в 594 г. до н. э. он был архонтом в Афинах. Дата его смерти также не известна. Дожил Солон до глубокой старости).

Полулегендарная – полуисторическая родословная Солона и Платона необычайно интересна. Родоначальником их был не кто иной, как сам бог Посейдон. Тот самый Посейдон, что «основал Атлантиду и населил её своими детьми».

Правнуком сына Посейдона Нелея был афинский царь Кодр. Солон был потомком Кодра, а Платон – праправнуком Кодра. Путешествуя по Египту, греческий мудрец Солон узнал от жрецов, а быть может прочёл в храме богини Нейт в Саисе, историю Атлантиды.

В сочинениях Плутарха сообщается о том, что Солон начал «обширный труд» об Атлантиде, но не закончил его. От этого труда, к сожалению, до наших дней ничего не дошло. Спустя 200 лет потомок Солона Платон поведал миру в своих диалогах «Тимей» и «Критий» сказание Солона об Атлантиде, услышанное им от внука Солона, Крития. Это сказание поражает воображение наших современников точностью совпадений многих процессов, происходящих на планете, приведших к гибели загадочного острова, с данными современных учёных. Платон рассказывает о великом и могучем народе атлантов, об их прекрасном острове и высокой цивилизации. Платон писал: «Власть союза царей простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка. А по эту сторону пролива атланты овладели Ливией до Египта и Европой вплоть до Тиррении (Этрурии), поскольку флот атлантов безраздельно господствовал на морях». Платон рассказывает о государственном устройстве атлантов. Он описывает храмы, дворец, кольцевые каналы, мосты, гавани. Рассказывает Платон и о трагической гибели прекрасного острова – в результате грандиозной катастрофы остров поглотило море. Ни один письменный источник древних, кроме диалогов Платона не сообщает ничего об Атлантиде.

Аристотель Стагирский

Ученик Платона Аристотель сказал «Платон мне друг, но истина дороже». Слова эти стали поговоркой, но мало кому известно, что одной из причин, которая побудила Аристотеля предпочесть «истину» своему учителю, была всё та же история с Атлантидой. Приговор, вынесенный Атлантиде Аристотелем, нашёл поддержку у христианских догматиков: ведь в средние века был хорошо известен год сотворения мира - 5508 г. до н. э. Оспаривать сей факт не разрешалось: с еретиками поступали круто.

Но не только Атлантида была причиной разных «истин» ученика и учителя.

Это были первые создатели философских учений, теоретических схем и моделей. Они жили за несколько столетий до н. э.

Один из величайших философов и учёных родился в 384 г. до н. э. в Стагире, греческой колонии во Фракии, вблизи Афона.

Его отец Никомах и мать Фестида были благородного происхождения.

Отец был придворным врачом македонского врача Аминты третьего, ту же должность он прочил своему мальчику.

Никомах первоначально сам обучал сына врачебному искусству и философии, в то время нераздельной с медициной. Но он рано умер и перед смертью очень горевал, что не успел до конца обучить сына искусству врачевания, и тем самым не обеспечил ему место при царе, по его слова – лучшее место при лучшем царе.

Перед смертным часом отец посоветовал сыну при достижении 17 лет идти в Афины, в то время – столицу всей эллинской мудрости, и найти там себе настоящих учителей жизни.

Отец настоятельно рекомендовал сыну запомнить имя Платона, который, по его словам, ведёт свой род от Солона, который был сыном Аполлона. Поскольку наш род знатен, ибо мы потомки Асклепия, - говорил отец сыну, а в ком соединится мудрость Асклепия и мудрость Аполлона, тот и станет самым мудрым из людей и приблизится к богам.

Аристотель поклялся, что так и сделает, и при достижении им 17 лет, уже на следующий день отправился в Афины, к Платону.

В 367 г. до н. э. он поступил в школу, основанную Платоном - учеником Сократа (469 -399 г. до н.э.) в местечке Академия, недалеко от Афин.

После 20 лет учёбы Аристотель основал в Афинах свою философскую школу, в некотором роде противоречивую Академии Платона.

После смерти Платона Аристотель вместе с любимым учеником последнего Ксенофонтом переехал к атарнейскому тирану Гермине. Женившись на его племяннице Пифнаде, Аристотель поселился с нею в Мистилене, откуда был призван македонским царём Филиппом на воспитание его сына. Благородный дух воспитанника, величие его подвигов говорят о животворном и благодетельном влиянии великого философа на мальчика, ставшим впоследствии знаменитым полководцем Александром.

Переехав в 334 г. до н. э. снова в Афины, Аристотель основал там свою школу, получившую название перипатетической.

При жизни Аристотель не был любим и не всегда признан, превратности судьбы сказались на том, что некоторые работы оказались неполными и отрывочными. Впрочем, многих учёных, которые жили значительно позже, постигла та же участь.

Наружность учёного не отличалась привлекательностью. Он был роста небольшого, сухощав, близорук, картав. С язвительной улыбкой на губах, он был холоден и насмешлив. Противники боялись его речи, всегда логичной и ловкой, остроумной и саркастической, что способствовало, конечно, появлению большого количества врагов.

Отрицательное расположение греков к Аристотелю преследовало и после смерти. При жизни его обвиняли в безбожии, в результате чего 62-летний, он покинул Афины и переселился в Халпис на Эвбе, где через несколько месяцев умер от болезни желудка.