Юлия чичерина сбежала в необычный деревенский дом. Панорама Дом Чичерина

07.08.2020

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Дом генерал-полицмейстера Санкт-Петербурга H. И. Чиче́рина - исторически-архитектурный памятник на углу Невского проспекта (дом 15) и реки Мойки (дом 59), у Зелёного моста .

История

На участке дома уже в 1716 году по проекту Н. Ф. Гербеля был построен деревянный Мытный двор , рядом с ним в 1719 году построен каменный гостиный двор. Достройку Гостиного двора осуществлял Г. И. Маттарнови Эти здания сгорели в большом пожаре 1736 года , после этого долгое время участок оставался незастроенным.

В 1768 г. участок перешёл в собственность генерал-полицмейстера Н. И. Чичерина . В это время был построен существующий дом. Автор проекта неизвестен. Исследователи приписывают здание разным архитекторам. Наиболее убедительно выглядит версия об авторстве Юрия (Георга) Фельтена , бывшего помощником Б. Ф. Растрелли на строительстве Зимнего дворца . Действительно архитектурные членения дома Чичерина перекликаются с фасадами Зимнего. Стилистика фасадов дома - переход от барокко к раннему классицизму - также близка другим работам Фельтена: Малому эрмитажу (особенно южный павильон), Армянской церкви на Невском проспекте и др.

В XIX веке дом перестраивался несколько раз. В 1810-х гг. по заказу нового владельца, князя А. Б. Куракина , архитектором Стасовым был пристроен корпус по Большой Морской улице в сухих формах классицизма. В 1858 г. по заказу тогдашних владельцев купцов Елисеевых дом был капитально реконструирован архитектором Н. П. Гребёнкой .

Архитектура

Здание являлось одним из первых образцов раннего классицизма . Архитектурная особенность дома - двухъярусная колоннада, подражающая колоннадам на фасадах Зимнего дворца , нижний ярус - тосканского ордера, верхний - композитного. В конце XIX в. построено много дворовых флигелей.

Первоначальная отделка внутренних помещений в стиле раннего классицизма не сохранилась. Лишь в круглом зале третьего этажа остались две колонны и две пилястры коринфского ордера, выполненные из искусственного мрамора. В 1810-х гг. по проекту арх. В. П. Стасова к дому был пристроен каменный корпус, выходящий на Большую Морскую ул., - в стиле строгого классицизма.

В 1858 г. дом перешёл в собственность купцов Елисеевых . Хозяин дома С. П. Елисеев был крупным меценатом и коллекционером. Коллекция произведений французского скульптора Родена , экспонируемая в Эрмитаже, попала в музей из дома Елисеева. В том же 1858 г. по проекту арх. Н. П. Гребенки была проведена переделка здания. Овальные окна на главном фасаде были заменены прямоугольными, колонны верхнего этажа заменены пилонами. В 1902 году проведён капитальный ремонт здания со стороны Мойки.

Персоналии

В 1830-х годах в здании располагается магазин, а также семейные апартаменты и (на 4 этаже) типография А. А. Плюшара , первого издателя «Ревизора », «Фауста » и незавершённой энциклопедии «Энциклопедический лексикон », собравшей значительный коллектив авторов.

В 1919-1923 годах дом Елисеевых стал по инициативе А. М. Горького Домом искусств (ДИСК) . Здесь работали К. И. Чуковский , Н. С. Гумилёв , М. М. Зощенко , В. Рождественский , К. Петров-Водкин . Выступали А. М. Горький, А. А. Блок , Андрей Белый , А. А. Ахматова , Ф. Сологуб , В. В. Маяковский , Г. Уэллс . Здесь Александр Грин написал «Алые паруса». 3 августа 1921 года здесь был арестован Николай Гумилёв . Жизнь в Доме искусств отобразила писательница О. Форш в своём романе «Сумасшедший корабль».

В 1923 году в доме открылся кинотеатр «Светлая лента», с 1931 - «Баррикада». В 1920-е годы «немые» фильмы сопровождались «живой» музыкой. В «Светлой ленте» пианистом-тапером работал студент консерватории Дмитрий Шостакович . Проработал он здесь недолго - его вскоре уволили за то, что он своей игрой отвлекал зрителей от фильма. Кинотеатр «Баррикада» не прекращал работу в годы блокады

Современность

В 1995-2003 годах для компании «Талион» проходила реконструкция корпуса со стороны Мойки. Здесь разместилась гостиница «Елисеев Палас Отель» (позднее переименованная в «Талион Империал Отель»), воссозданы интерьеры и фасад особняка Елисеевых .

14 декабря 2004 года постановлением правительства Санкт-Петербурга главный корпус дома Чичерина был передан под реставрацию и реконструкцию компании «Талион». Здесь должны были открыться новые торговые площади, увеличится вместимость отеля.

В 2005-2010 годах проведена комплексная реконструкция здания.

Внутренние дворы здания были застроены новым корпусом, парадная лестница сохранена, отреставрирована и включена в новый корпус.

Здание надстроено мансардным этажом с бассейном. Бассейн, вызывавший протесты градозащитников до начала строительства, оказался полностью невидимым со всех видовых точек Невского проспекта.

Уличные фасады здания, интерьеры парадной анфилады второго этажа, большого зала, угловой лестницы и парадной лестницы были отреставрированы.

В ходе реконструкции демонтирован дворовый флигель XVIII века, произведено комплексное усиление конструкций здания, в том числе с разборкой наиболее ветхой части стен верхнего этажа. Производимые работы по реконструкции оценивались рядом общественных организаций как вандализм; при этом проект был надлежащим образом согласован с органами охраны памятников, а выполненные реставрационные работы - приняты ими. По неизвестной причине некоторые лица, протестовавшие против сноса дворового флигеля, именовали его «Овальным», хотя это утилитарное сооружение в плане не было овальным, а имело дугообразные очертания. Внешний вид демонтированного флигеля можно видеть на рисунке М. В. Добужинского «»; в настоящий момент левый и правый корпуса, видимые на рисунке, сохранились и надстроены, а дуговой флигель в центре - разобран, на его месте находится новый корпус большей высоты.

Проект реконструкции был разработан архитектурным бюро И.Ерохова и М.Соснило (ЗАО «Альменда»), реставрационная часть выполнена НИИ ГП «Спецпроектреставрация», новые интерьеры созданы по проекту Архитектурной студии А.Свистунова и В.Сергеева.

Напишите отзыв о статье "Дом Чичерина"

Ссылки

(панорамные фотографии) по историческим и новым интерьерам здания.
«Талион Империал Отеля», располагающегося в здании.
Петров А. Н., Борисова Е. А. и др. Памятники архитектуры Ленинграда. Л., 1976.

Примечания

Отрывок, характеризующий Дом Чичерина

Даже не заметив, что уже вечерело, я всё ещё сидела у окна, наблюдая за суетившимися на крыше воробьями и думала свои печальные думы. Выхода не было. Караффа дирижировал этим «спектаклем», и именно ОН решал, когда оборвётся чья-либо жизнь. Я не в силах была противостоять его козням, даже если и могла теперь с помощью Анны их предусмотреть. Настоящее меня пугало и заставляло ещё яростнее искать хотя бы малейший выход из положения, чтобы как-то разорвать этот жуткий «капкан», поймавший наши истерзанные жизни.
Неожиданно прямо передо мной воздух засверкал зеленоватым светом. Я насторожилась, ожидая новый «сюрприз» Караффы... Но ничего плохого вроде бы не происходило. Зелёная энергия всё сгущалась, понемногу превращаясь в высокую человеческую фигуру. Через несколько секунд передо мной стоял очень приятный, молодой незнакомый человек... Он был одет в странную, снежно-белую «тунику», подпоясанную ярко-красным широким поясом. Серые глаза незнакомца светились добром и приглашали верить ему, даже ещё не зная его. И я поверила... Почувствовав это, человек заговорил.
– Здравствуй, Изидора. Меня зовут Север. Я знаю, ты не помнишь меня.
– Кто ты, Север?.. И почему я должна тебя помнить? Значит ли это, что я встречала тебя?
Ощущение было очень странным – будто пытаешься вспомнить то, чего никогда не было... но чувствуешь, что ты откуда-то всё это очень хорошо знаешь.
– Ты была ещё слишком маленькой, чтобы помнить меня. Твой отец когда-то привёз тебя к нам. Я из Мэтэоры...
– Но я никогда не была там! Или ты хочешь сказать, что он просто мне никогда об этом не говорил?!.. – удивлённо воскликнула я.
Незнакомец улыбался, и от его улыбки мне почему-то вдруг стало очень тепло и спокойно, как будто я вдруг нашла своего давно потерянного старого доброго друга... Я ему верила. Во всём, что бы он не говорил.
– Ты должна уходить, Изидора! Он уничтожит тебя. Ты не сможешь противостоять ему. Он сильнее. Вернее, сильнее то, что он получил. Это было давно.
– Ты имеешь в виду не только защиту? Кто же мог ему дать такое?..
Серые глаза погрустнели...
– Мы не давали. Дал наш Гость. Он был не отсюда. И, к сожалению, ока-зался «чёрным»...
– Но Вы ведь в и д и т е!!! Как же вы могли допустить такое?! Как Вы могли принять его в свой «священный круг»?..
– Он нашёл нас. Так же, как нашёл нас Караффа. Мы не отказываем тем, кто способен нас найти. Но обычно это никогда не бывали «опасные»... Мы сделали ошибку.
– А знаете ли Вы, какой страшной ценой платят за Вашу «ошибку» люди?!.. Знаешь ли ты, сколько жизней ушло в небытие в изуверских муках, и сколько ещё уйдёт?.. Отвечай, Север!
Меня взорвало – они называли это всего лишь ошибкой!!! Загадочный «подарок» Караффе был «ошибкой», сделавшей его почти неуязвимым! И беспомощным людям приходилось за это платить! Моему бедному мужу, и возможно, даже моей дорогой малышке, приходилось за это платить!.. А они считали это всего лишь ОШИБКОЙ???
– Прошу тебя, не злись Изидора. Этим сейчас не поможешь... Такое иногда случалось. Мы ведь не боги, мы люди... И мы тоже имеем право ошибаться. Я понимаю твою боль и твою горечь... Моя семья так же погибла из-за чьей-то ошибки. Даже более простой, чем эта. Просто на этот раз чей-то «подарок» попал в очень опасные руки. Мы попробуем как-то это исправить. Но пока не можем. Ты должна уйти. Ты не имеешь права погибнуть.
– О нет, ошибаешься Север! Я имею любое право, если оно поможет мне избавить Землю от этой гадюки! – возмущённо крикнула я.
– Не поможет. К сожалению, ничто тебе не поможет, Изидора. Уходи. Я помогу тебе вернуться домой... Ты уже прожила здесь свою Судьбу, ты можешь вернуться Домой.
– Где же есть мой Дом?.. – удивлённо спросила я.
– Это далеко... В созвездии Орион есть звезда, с чудесным именем Аста. Это и есть твой Дом, Изидора. Так же, как и мой.
Я потрясённо смотрела на него, не в состоянии поверить. Ни даже понять такую странную новость. Это не укладывалось в моей воспалённой голове ни в какую настоящую реальность и казалось, что я, как Караффа, понемногу схожу с ума... Но Север был реальным, и уж никак не казалось, чтобы он шутил. Поэтому, как-то собравшись, я уже намного спокойнее спросила:
– Как же получилось, что Караффа нашёл Вас? Разве же у него есть Дар?..
– Нет, Дара у него нет. Но у него есть Ум, который ему великолепно служит. Вот он и использовал его, чтобы нас найти. Он о нас читал в очень старой летописи, которую неизвестно, как и откуда достал. Но он знает много, верь мне. У него есть какой-то удивительный источник, из которого он черпает свои знания, но я не ведаю, откуда он, и где можно этот источник найти, чтобы обезопасить его.
– О, не беспокойся! Зато я об этом очень хорошо ведаю! Я знаю этот «источник»!.. Это его дивная библиотека, в которой старейшие рукописи хранятся в несметных количествах. Для них-то, думаю, и нужна Караффе его длинная Жизнь... – мне стало до смерти грустно и по-детски захотелось плакать... – Как же нам уничтожить его, Север?! Он не имеет права жить на земле! Он чудовище, которое унесёт миллионы жизней, если его не остановить! Что же нам делать?
– Тебе – ничего, Изидора. Ты просто должна уйти. Мы найдём способ избавиться от него. Нужно всего лишь время.
– А за это время будут гибнуть невинные люди! Нет, Север, я уйду только тогда, когда у меня не будет выбора. А пока он есть, я буду бороться. Даже если нет никакой надежды.
К Вам привезут мою дочь, береги её. Я не смогу её сберечь...
Его светящаяся фигура стала совершенно прозрачной. И начала исчезать.
– Я ещё вернусь, Изидора. – прошелестел ласковый голос.
– Прощай, Север... – так же тихо ответила я.
– Но, как же так?! – вдруг воскликнула Стелла. – Ты даже не спросила о планете, с которой пришла?!.. Неужели тебе было не интересно?! Как же так?..
Если честно, я тоже еле выдержала, чтобы не спросить Изидору о том же! Её сущность пришла извне, а она даже не поинтересовалась об этом!.. Но в какой-то мере я наверное её понимала, так как это было слишком страшное для неё время, и она смертельно боялась за тех, кого очень сильно любила, и кого всё ещё пыталась спасти. Ну, а Дом – его можно было найти и позже, когда не останется другого выбора, кроме, как только – уйти...
– Нет, милая, я не спросила не потому, что мне не было интересно. А потому, что тогда это было, не столь важно, как-то, что гибли чудесные люди. И гибли они в зверских муках, которые разрешал и поддерживал один человек. И он не имел права существовать на нашей земле. Это было самое важное. А всё остальное можно было оставить на потом.
Стелла покраснела, устыдившись своего всплеска и тихонечко прошептала:
– Ты прости, пожалуйста, Изидора...
А Изидора уже опять «ушла» в своё прошлое, продолжая свой удивительный рассказ...
Как только Север исчез, я тут же попыталась мысленно вызвать своего отца. Но он почему-то не отзывался. Это меня чуточку насторожило, но, не ожидая ничего плохого, я попробовала снова – ответа всё также не было...
Решив пока что не давать волю своему воспалённому воображению и оставив на время отца в покое, я окунулась в сладкие и грустные воспоминания о недавнем визите Анны.
Я до сих пор помнила запах её хрупкого тела, мягкость её густых чёрных волос и необычайную смелость, с которой встречала свою злую судьбу моя чудесная двенадцатилетняя дочь. Я несказанно гордилась ей! Анна была борцом, и я верила, что, что бы ни случилось, она будет бороться до конца, до последнего своего вздоха.
Я пока не знала, удастся ли мне её сберечь, но поклялась себе, что сделаю всё, что будет в моих силах, чтобы спасти её из цепких лап жестокого Папы.
Караффа вернулся через несколько дней, чем-то очень расстроенный и неразговорчивый. Он лишь показал мне рукой, что я должна следовать за ним. Я повиновалась.
Пройдя несколько длинных коридоров, мы очутились в маленьком кабинете, который (как я узнала позже) являлся его частной приёмной, в которую он очень редко приглашал гостей.
Караффа молча указал мне на стул и медленно уселся напротив. Его молчание казалось зловещим и, как я уже знала из собственного печального опыта, никогда не предвещало ничего хорошего. Я же, после встречи с Анной, и неожиданного прихода Севера, непростительно расслабилась, «усыпив» в какой-то мере свою обычную бдительность, и пропустила следующий удар...
– У меня нет времени на любезности, Изидора. Вы будете отвечать на мои вопросы или от этого сильно пострадает кто-то другой. Так что, советую отвечать!
Караффа был злым и раздражённым, и перечить ему в такое время было бы настоящим сумасшествием.
– Я попытаюсь, Ваше святейшество. Что Вы хотите узнать?
– Ваша молодость, Изидора? Как Вы получили её? Вам ведь тридцать восемь лет, а выглядите Вы на двадцать и не меняетесь. Кто Вам дал Вашу молодость? Отвечайте!
Я не могла понять, что так взбесило Караффу?.. За время нашего, уже довольно-таки длительного знакомства, он никогда не кричал и очень редко терял над собой контроль. Теперь же со мной говорил взбешённый, вышедший из себя человек, от которого можно было ожидать чего угодно.
– Отвечайте, мадонна! Или Вас будет ждать другой, весьма неприятный сюрприз.
От такого заявления у меня зашевелились волосы... Я понимала, что пытаться увильнуть от вопроса не удастся. Что-то сильно обозлило Караффу, и он не старался это скрывать. Игру он не принимал, и шутки шутить не собирался. Оставалось только лишь отвечать, слепо надеясь, что он примет полуправду...
– Я потомственная Ведьма, святейшество, и на сегодняшний день – самая сильная из них. Молодость пришла мне по наследству, я не просила её. Так же, как моя мать, моя бабушка, и вся остальная линия Ведьм в моём роду. Вы должны быть одним из нас, Ваше святейшество, чтобы получить это. К тому же, быть самым достойным.

Певица Юлия Чичерина родом из Екатеринбурга, однако городская жизнь никогда ее не привлекала. Оказавшись десять лет назад в Москве, девушка сняла квартиру, а при первой возможности еще и дом за пределами Кольцевой дороги. Когда же встал вопрос о собственном жилище, Юля и ее муж Сухраб (по профессии он архитектор) долго не думали - они решили построить дом сами. В прошлом году супруги купили в заброшенной деревеньке в ста километрах от Москвы, где из постоянных жителей только два деда-тракториста, небольшой участок на холме.

Фото: Андрей Эрштрем

«Это шикарное место с видом на бескрайние просторы, внизу протекает небольшая речушка, которая называется Локнаш, в ней живет локнашское чудовище», - смеется Юля. На тридцатилетие певицы на участке торжественно заложили фундамент. И дружно решили, что следующий день рождения отметят уже под новой крышей. За год на фоне бескрайних полей, лесов и покосившихся избушек вырос огромный белоснежный куб с окнами-треугольниками. Выглядит он так, будто пришельцы из соседней галактики построили себе дачу. Кстати, самим хозяевам версия про инопланетян очень нравится. Именно этого они, похоже, и добивались… «Наш дом - это не семейное гнездышко, где хочется родить 16 детей, а место, где должно быть комфортно творческому человеку. Тут все должно вдохновлять!» - объясняет концепцию нового жилища Чичерина.

Дом выполнен по принципу конструктора «Лего» из теплосберегающих блоков и даже зимой не потребует отопления. По этой новой технологии строят дома на Камчатке. Внутри он представляет собой единое пространство, разделенное на три уровня. С третьего этажа через прозрачный люк можно попасть на крышу, откуда открывается живописная панорама. Несмотря на то что внутренняя отделка дома еще не закончена, 31-летие Чичерина твердо решила отметить именно в нем. Однако утром знаменательного дня у Юли сломалась машина. И решать эту проблему имениннице надо было самой, поскольку мужа в эти дни в Москве не было. Срочные дела заставили его уехать в Екатеринбург. Доставку именинницы в ее «тридесятое царство» взяла на себя подружка. Ее компактное авто вместило не только Юлю с дочкой - десятилетней Майей (в школу Майя ходит в Екатеринбурге, где живут родители певицы, а каникулы проводит с мамой в Москве), но и их питомцев - двух бельгийских овчарок Рекса и Микки.

Фото: Андрей Эрштрем

Для прибывших к месту празднования гостей певицы увиденное стало откровением. «Я хотела доказать людям, что построить дом не так уж сложно. На дворе ХХI век, и глупо не пользоваться результатами прогресса. Строительство должно быть быстрым и недорогим», - считает певица. Чтобы не лишать гостей возможности полюбоваться окрестностями с крыши, Сухраб на пару со знакомым кузнецом всю ночь накануне отъезда мастерил чугунную лестницу на крышу. Также по отвесному краю третьего этажа они приделали временные перила из стальной проволоки. Многоуровневое пространство без внутренних стен смотрится фантастично, но о технике безопасности на праздниках лучше не забывать! С наступлением вечерней прохлады на полянке перед домом развели костер.

Юля рассказала, что планировала высадить на участке газон. Для этого даже были засеяны специальные семена, но с приходом весны вместо обещанной торговцами ровненькой травки выросла лебеда… Зато теперь жечь ее было не жалко. «А какие здесь закаты! Пропускать не советую!» - сообщила гостям виновница торжества. Разобрав шезлонги, друзья именинницы устроились на пригорке, словно перед гигантским плазменным экраном, на котором «в прямом эфире» начался роскошный закат.

Объект культурного наследия РФ № 7810604001 Состояние Памятник местного значения: Дом Чичерина Н. И. (Елисеевых) с домом Косиковского А. И.

История

Архитектура

Персоналии

Современность

В 2005-2010 годах проведена комплексная реконструкция здания.

Напишите отзыв о статье "Дом Чичерина"

Ссылки

(панорамные фотографии) по историческим и новым интерьерам здания.
«Талион Империал Отеля», располагающегося в здании.
Петров А. Н., Борисова Е. А. и др. Памятники архитектуры Ленинграда. Л., 1976.

Примечания

Отрывок, характеризующий Дом Чичерина

– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.

В историческом центре Санкт-Петербурга, на пересечении главной городской магистрали и реки Мойки находится бывший дом знаменитой купеческой династии Елисеевых.

Парадный вход. Дом Елисеевых (дом Чичерина)

Вышедшие из крестьянской среды купцы и банкиры Елисеевы прославились не только как успешные деловые люди, но и как меценаты, знатоки и покровители искусств. За заслуги перед отечеством они были удостоены звания потомственных дворян.

Реально он занимает целый квартал

В начале ХХ века Елисеевы были одним из блестящих семейств России: их личная одарённость, их амбиции, их успех, их богатство олицетворяли возможности страны, её промышленные успехи, её амбиции.

История Елисеевых кончилась вместе с историей Царской России - в 1917 году. Но она ещё живёт в интерьерах особняка, превращенного ныне в самый роскошный отель Петербурга. Попадая сюда, вы невольно сравниваете его залы с дворцовыми залами Эрмитажа или других дворцов.

Сохранились залы парадной анфилады, бывший кабинет Елисеева, музыкальная гостиная. Золочёная лепнина, розетки, расписные плафоны, гобелены, картины, интерьеры дубовой гостиной, люстры, подсвечники просто завораживают.

Старинная мебель, витражи, оригинальные обои и многое другое никого не оставит равнодушным. Во дворце Елисеевых сохранилась лестница, по которой поднимались три поколения семьи, чей род стал живой историей российского предпринимательства.

В 1716-1720 годах сюда, на участок между Мойкой, Невским проспектом и Большой Морской улицей, подальше от Адмиралтейства был перенесён Морской рынок. 11 августа 1736 года здесь случился пожар. В результате этого, а также пожара 1737 года выгорела практически вся Адмиралтейская часть. Вместе с частными домами сгорел и Мытный двор.

13 февраля 1755 года архитектор Ф. Б. Растрелли предоставил императрице Елизавете Петровне проект временного Зимнего дворца. Его было решено построить на территории двух современных кварталов между Мойкой, Невский проспектом, Малой Морской улицей и Кирпичным переулком. Императрица утвердила проект 6 марта. Временная резиденция понадобилась ей из-за строительства нового Зимнего дворца на месте старого.

Слева, где растение, при Елисеевых был лифт. В 1716-1720 годах сюда, на участок между Мойкой, Невским проспектом и Большой Морской улицей, подальше от Адмиралтейства был перенесён Морской рынок.

Во временном Зимнем дворце 25 декабря 1761 года скончалась императрица Елизавета Петровна. Через несколько месяцев после присяги новому императору Петру III царская резиденция переместилась в новый Зимний дворец на Дворцовой площади. Петру III не суждено было надолго остаться на русском троне. Спустя всего полгода его место заняла Екатерина II.

Ставший ненужным временный Зимний дворец был почти полностью разобран в 1765 году. Ещё через два года часть освободившейся земли Екатерина II подарила генерал-полицмейстеру Санкт-Петербурга сенатору Николаю Ивановичу Чичерину. Николай Иванович приходился родным братом Денису Ивановичу Чичерину, в роте которого служили братья Орловы. После вступления на престол при поддержке Орловых Екатерины II, они не забыли своего сослуживца. Денис Иванович стал губернатором Сибири, а Николай - санкт-петербургским генерал-полицмейстером.

Новый четырёхэтажный дом для Николая Ивановича Чичерина начал возводиться летом 1768 года. Он стал одним из самых старых сохранившихся зданий на Невском проспекте. По времени постройки дом Чичерина опережают лишь Аничков и Строгановский дворцы.

Оформленный в стиле барокко и богато украшенный лепкой, зеркалами и светильниками, бальный зал Баккара в Талион Империал Отеле. Изюминки интерьера - итальянский камин из белого мрамора, хрустальные напольные торшеры французской фабрики Баккара, давшие название залу, и оригинальный наборный паркет с деталями из редчайшего зелёного дуба.

В огромных старинных зеркалах отражались проводимые здесь в XIX веке блестящие балы, маскарады, музыкальные вечера, торжественные собрания. В 1920-х годах здесь читали свои стихи обитатели Дома Искусств - Александр Блок, Владимир Маяковский, Осип Мандельштам, Николай Гумилё

в и другие знаменитые русские поэты.

В 1858 году участок приобрели братья Григорий и Степан Петровичи Елисеевы, за год до того основавшие фамильный торговый дом "Братья Елисеевы". Григорий вскоре переехал в дом на Васильевском острове, а здесь остался жить Степан. Новый хозяин затеял долгую и масштабную перестройку здания. Она проводилась в 1858-1870 годах по проекту архитектора Николая Павловича Гребёнки. Ему помогал архитектор Григорий Иванович Карпов, который частично изменил форму окон со стороны Невского проспекта. Колонны в центре фасада по Невскому проспекту были заменены на пилоны. Гребёнка перестроил Большой зал, расширил дворовые флигели, надстроил четвёртым этажом корпус со стороны Мойки. Фасад этого корпуса был переделан в эклектичных формах. Семья Елисеева занимала помещения в корпусе со стороны Мойки.

Дом Чичерина располагается в Санкт-Петербурге по адресу Невский проспект, 15. Его первоначальная архитектура, к сожалению, утрачена, но богатая история сохранилась по сей день.

История здания

Известно, что в 18 веке тут располагался Мытный двор. Он сгорел в 1736. Позже его отстроили под руководством архитектора Ф. Б. Растрелли. Здание получило название Деревянного Зимнего дворца. Его облюбовала для себя Елизавета. Ее высочество жила тут до момента постройки Зимнего дворца из камня. Интересно то, что возвели строение в короткие сроки. Своё величие оно приобрело буквально за восемь месяцев. Главный фасад дворца протянулся от Малой Морской до Мойки. Он фактически перегородил Большую Морскую. Подъехать к нему можно было не через Невский проспект, а с Малой Морской. Окна, выходящие прямо на Невский, относятся к многочисленным парадным. Здесь же были спальни Петра III и Екатерины II. Далее располагался главный зал. Императрица жила в комнатах, выходящих на Мойку. Дети занимали комнаты, выходящие на Невский проспект. К их комнатам примыкал театр. На его сцене выступали самые известные деятели искусства того времени. В доме Чичерина Елизавета и скончалась. После ее смерти здание пустовало полгода, пока его не разобрали.

От дворца осталось всего три флигеля. Оно пустовало вплоть до 1767 года. Затем в бывшем тронном зале творил известнейший скульптор Э. М. Фальконе. Именно здесь он создавал монумент Петра I на коне. На бывшей дворцовой кухне поселилась его семья. В это время на пустыре возле входа возвели дом Н. И. Чичерина. Его основой послужил каменный фундамент. О том, кто построил жилище для генерал-полицмейстера, доподлинно неизвестно. Все помещения, кроме покоев на третьем этаже, арендовались. Внизу расположились купцы. Также тут работали различные лавки. После наводнения Петербурга 1777 года, генерала обвинили в бездействии перед лицом стихии. До заключения или казни он не дожил.

После него дом перешел к одному из богатейших людей страны А. Перетцу. Он зарабатывал торговлей солью. Жила его семья в нескольких комнатах. Здесь постоянно устраивались концерты и другие мероприятия.

Писатель и журналист П. П. Свиньин издавал в этом доме журнал под названием «Отечественные записки». Строение приобрело статус культурного центра в большинстве благодаря Пушкину, который жил там какое-то время. В 30-х годах 19 века тут поселился Грибоедов. Самым «долгим» хозяином дома был купец Косиковский. Он был владельцем более 50 лет. Поэтому строение периодически называют его именем.

После того, как дом Чичерина перешел во владение П. С. Елисеева (главы правления банка), на фасаде со стороны Невского построили колонны. Его перестроили по проекту Н. П. Гребенки. По сей день сохранились некоторые архитектурные изыски того времени. В нескольких комнатах жили владельцы, другие помещения сдавались в аренду. Здесь всегда собирались разные деятели культуры, литературы и искусства. Различные балы-маскарады, музыкальные вечера не были редкостью для того времени.

В доме Чичерина в 1917 году создали ДИСК. Часть здания им была передана Петроградским Советом по просьбе М. Горького. Это сделало строение крупным центром культурной жизни Питера. Во время Гражданской войны во дворце Елисеевых прятались известные деятели искусства. Просуществовал центр в Санкт-Петербурге до 20-х годов 20 века. В здании открыли кинотеатр под названием «Светлая лента». Но уже в 30-х годах его назвали «Баррикада». Включительно до 2004 он продолжал свою деятельность.

Современность

В наше время дом полностью утратил свой первозданный интерьер. Дело в том, что его выкупила компания «Талион». Она провела полную реконструкцию. Появились современные архитектурные изыски, подходящие под новый гостиничный и деловой центр под названием «Елисеев Палас Отель». Внутренние флигели вместе с лепниной и другим оформлением были снесены. После переименования в «Талион Империал Отель» провелась еще одна реконструкция. Закончилась она в 2010 году и вызвала многочисленные протесты жителей города. В новый корпус, выходящий на Невский проспект, включили отреставрированную парадную лестницу и мансарду с бассейном. Фасады и интерьеры второго этажа привели практически в первозданную историческую форму при помощи современных материалов. Дворовой флигель был демонтирован, конструкция дома усилена.