С первых же дней войны между союзниками наметились разно­гласия по вопросу об открытии второго фронта. С просьбой от­крыть второй фронт И.В. Сталин обратился к союзникам уже в сен­тябре 1941 г. Однако действия союзников в 1941-1943 гг. ограничились сражениями в Северной Африке, а в 1943 г. - высад­кой на Сицилии и в Южной Италии.

Одна из причин разногласий заключалась в разном понимании "второго фронта». Для союзников это были военные действия про­тив фашистской коалиции во Французской Северо-Западной Африке, а затем по «балканскому варианту»; для советского руководства вто­рым фронтом была высадка войск союзников на территории Север­ной Франции.

Вопрос открытия второго фронта обсуждался несколько раз: в мае-июне 1942 г. во время визитов В.М, Молотова в Лондон и Ва­шингтон, а затем - на Тегеранской конференции «большой тройки» - И. Сталина, У. Черчилля и Ф. Рузвельта (28 ноября - 1 декабря 1943 г.).

Открыт второй фронт был в июне 1944 г.: 6 июня в Нормандии началась высадка англо-американских войск (операция «Оверлорд», командующий - Д. Эйзенхауэр).

ПРОБЛЕМА "ВТОРОГО ФРОНТА"

Осложняла отношения между союзниками и проблема открытия "второго фронта». После нападения Японии на военно-морскую базу США Перл-Харбор союзники с удвоенной энергией начали оттягивать дату высадки англо-американских войск на севере Франции. Английское правительство, исходя из собственных стратегических интересов, разработало операцию "Факел" по вытеснению немецких войск из Северной Африки. Эта операция была успешно осуществлена при участии американских войск. Потребности высадки во Франции у союзников практически не было. Советско-германский фронт напрочь сковал силы немцев и их союзников.

О том, что "второй фронт" будет открыт в 1942 году У.Черчилль официально уведомил И.В.Сталина. В резком ответном послании Верховный подчеркнул, что такое решение противоречит англо-советскому коммюнике о принятии неотложных мер по высадке союзников во Франции, заявив далее, что Советский Союз не может мириться с таким вопиющим нарушением договоренностей. Ситуация становилась угрожающей, и У.Черчилль поспешил в Москву. Вместе с ним прибыл и личный представитель В.Рузвельта А.Гарриман.

Вечером 12 августа 1942 года они были приняты в Кремле И.В.Сталиным. На встрече также присутствовали В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов и английский посол А.К.Керр. В ходе беседы У.Черчилль пытался обосновать причину отказа от проведения операции в Северной Франции трудностями сосредоточения на территории Англии больших масс войск и наличием сильной группировки немцев на Западе. Его поддерживал А.Гарриман. Верховный возражал. Опираясь на разведданные, он проанализировал состав немецкой группировки во Франции, вплоть до дивизии. Он выразил несогласие советского правительства с переносом сроков открытия "второго фронта". У.Черчилль начал говорить о преимуществах балканского варианта вторжения союзников в Европу, в котором нетрудно было заметить далеко идущие цели британской политики по отношению к государствам южной группы.

Переговоры продолжились 13 августа. На них возникали все те же проблемы. И.В.Сталин настаивал на открытии "второго фронта" в 1942 году. После Сталинградской битвы уже не было сомнений, что в конечном итоге Советский Союз одержит победу над Германией и ее союзниками. Речь шла лишь о том и в какие сроки эта победа будет достигнута. Разумеется, военно-политическое руководство страны было заинтересовано в военной помощи США и Англии. Союзники по антигитлеровской коалиции были обязаны помогать СССР в силу ряда заключенных договоров, а также по той причине, что Восточный фронт оттягивал на себя подавляющее количество германского военного потенциала.

Ставка и лично Верховный Главнокомандующий были вправе ждать от союзников усиления конкретной материальной помощи. Президент США Ф.Рузвельт предложил организовать встречу военных представительств СССР и США в Вашингтоне, чтобы обсудить практические вопросы помощи Советскому Союзу боевой техникой, в том числе и авиацией.

И.В.Сталин согласился с необходимостью такой встречи, предложив, однако, перенести ее в Москву. Ф.Рузвельт назначил американскими представителями генерал-майора Фоллета Брэдли, военного аташе в Москве полковника Микела и военно-морского аташе капитана Данкина. Перед ними была поставлена задача организовать поставку американских самолетов через Аляску и Сибирь на Западный фронт, а также обеспечить советское правительство информацией относительно условий переброски, ее маршрутов и технических характеристик перебрасываемой техники.

Конечно, американская военная помощь сыграла немаловажную роль в деле разгрома Вермахта, но все же главной и самой болезненной проблемой зимой и весной 1943 года оставалось открытие "второго фронта".

Срок высадки англо-американских войск во Франции откладывался несколько раз. Вина за это лежит исключительно на военно-политическом руководстве союзников. Вместо реальных действий союзники предпочли позицию наблюдателей. Они наблюдали за противостоянием СССР и Германии на протяжении всего 1943 года, оценивая и взвешивая шансы противников. .Здесь заключается еще один грубейший просчет руководителей военных ведомств США и Англии, не сумевших дать правильную военную оценку происходившим на их глазах событиям. А ведь именно военные специалисты должны своими советами правильно ориентировать высшее политическое руководство на принятие кардинальных решений. С этой задачей они не справились.

В мае 1943 года У.Черчилль и Ф.Рузвельт приняли совместное решение об открытии "второго фронта" только в 1944 году, о чем и уведомил И.В.Сталина. Последний, в который уже раз, обратился к главам союзных государств с резким посланием (от 11 июня 1943 года), в котором прямо указывал на невозможность принятия столь важных решений без участий третьего партнера. В послании подчеркивалось, что принятое решение окажет прямое воздействие на ход войны.

В послании У.Черчиллю от 24 июня 1943 года Верховный указывал на многочисленные и широковещательные обещания британского премьера форсировать Ла-Манш в августе или сентябре 1943 года.

Все же, пока шла война, союзникам удавалось найти приемлемые компромиссные варианты. Например, было принято решение провести в Москве 18 октября 1943 года конференцию Министров иностранных дел СССР, Англии и США. В ней приняли участие В.М.Молотов, А.Иден и госсекретарь США К.Хэлл. Ф.Рузвельт пытался заменить Хэлла заместителем Госсекретаря Уэллесом, настроенным резко антисоветски, противником каких-либо совместных действий СССР и США, но последний сам отказался от поездки. Он отдавал себе отчет, что его участие в переговорах неизбежно привело бы их к срыву.

Повесткой для конференции предусматривались два основных вопроса:

1. О мероприятиях по сокращению сроков войны.

2. О подписании декларации по всеобщей безопасности.

Обсуждались на ней и другие вопросы, в частности, об отношении союзников к Италии, о репарациях и об ответственности гитлеровцев за совершенные военные преступления. Первый вопрос повестки дня был практически полностью посвящен проблемам открытия "второго фронта". Союзники обещали открыть его весной 1944 года, однако ставили перед этим ряд условий. Так, они ставили перед Верховным Главнокомандованием СССР задачу принять меры к сокращению количества германской истребительной авиации в Западной Европе. Говорилось также и о том, что проведение десантной стратегической операции - дело настолько сложное, что требует резкого повышения активности советских войск для оттягивания части сил Вермахта с Западного фронта на Восточный.

Несмотря на явную чрезмерность требований, удалось согласовать и принять документы по первому вопросу. При обсуждении второго вопроса на конференцию был приглашен посол Китая в СССР Фу Бинчан. 30 октября 1943 года главы делегаций СССР, США, Англии и Китая подписали Декларацию по всеобщей безопасности (так называемая "Декларация четырех"), заложив тем самым фундамент послевоенного устройства общества и основы для формирования Организации Объединенных Наций.

Решения: Каждая из жертв гитлеровской агрессии должна была получать репарации пропорционально своим потерям и утратам, но не в виде денежных выплат, а в виде товаров и услуг. На конференции была также решена техническая проблема обеспечения "челночных" операций американских и английских ВВС, для чего советская сторона выделила союзникам аэродромы в районе Полтавы.

Конференция обсудила и приняла "Декларацию об ответственности гитлеровцев за совершенные зверства".

Ялтинская конференция.

04 Февраля 1945 года - начала работу Крымская (Ялтинская) конференция глав Правительств союзных держав антигитлеровской коалиции.

Конференция, на которой присутствовали И. Сталин (СССР), Ф. Рузвельт (США), У. Черчилль (Великобритания), начала свою работу в тот момент, когда, благодаря мощным ударам Красной армии на Восточном фронте и активным действиям англо-американских войск на западе Европы, Вторая мировая война вступила в завершающую стадию. Этим объяснялась и повестка дня конференции – послевоенное устройство Германии и других государств, принимавших участие в войне; создание международной системы коллективной безопасности, которая бы исключила в будущем возникновение мировых военных конфликтов.

Конференция приняла ряд документов, на долгие годы определивших развитие международных отношений.

Было заявлено, в частности, что целью участников конференции является «разоружить и распустить все германские вооруженные силы и навсегда уничтожить германский генеральный штаб; изъять или уничтожить все германское военное оборудование, ликвидировать или взять под контроль всю германскую промышленность, которая могла бы быть использована для военного производства; подвергнуть всех преступников войны справедливому и быстрому наказанию; стереть с лица земли нацистскую партию, нацистские законы, организации и учреждения; устранить всякое нацистское и милитаристское влияние из общественных учреждений, из культурной и экономической жизни германского народа», т.е. уничтожить германский милитаризм и нацизм так, чтобы Германия никогда больше не была в состоянии нарушить мир.

В качестве системы коллективной безопасности было решено создать Организацию Объединенных Наций, определены основные принципы ее устава.

Кроме того, с целью скорейшего завершения Второй мировой войны было достигнуто соглашение по Дальнему Востоку, предусматривавшее вступление СССР в войну с Японией. Дело в том, что Япония – одно из трех основных государств, развязавших Вторую мировую войну (Германия, Италия, Япония), – находилась в состоянии войны с США и Англией с 1941г., и союзники обратились к СССР с просьбой помочь им в ликвидации этого последнего очага войны.

В коммюнике конференции было зафиксировано стремление союзных держав «сохранить и усилить в предстоящий мирный период то единство целей и действий, которое сделало в современной войне победу возможной и несомненной для Объединенных Наций».

К сожалению, единства целей и действий союзных держав в послевоенный период достичь не удалось: мир вступил в эпоху «холодной войны».

Похожая информация.

Второй фронт — фронт вооруженной борьбы США, Великобритании и Канады против фашистской Германии в 1944-45 гг. в Западной Европе. Был открыт 6 июня 1944 г. высадкой англо-американских экспедиционных сил в Нормандии (северо-запад Франции).

Эта высадка получила название «Операция «Оверлорд» и стала самой крупной десантной операцией в истории войн. К участию в ней была привлечена 21-я группа армий (1-я американская, 2-я английская и 1-я канадская армии) в составе 66 общевойсковых дивизий, из них 39 дивизий вторжения, три воздушно-десантных дивизии. Всего 2 млн. 876 тыс. человек, около 10,9 тыс. боевых и 2,3 тыс. транспортных самолетов, около 7 тыс. кораблей и судов. Общее командование этими силами осуществлялось американским генералом Дуайтом Эйзенхауэром.

Экспедиционным союзным силам противостояла немецкая группа армий «Б» в составе 7-й и 15-й армий под командованием генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля (всего 38 дивизий, из которых только 3 дивизии находились на участке вторжения, около 500 самолетов). Кроме того, южное побережье Франции и Бискайского залива прикрывала группа армий «Г» (1-я и 19-я армии — всего 17 дивизий). Войска опирались на систему береговых укреплений, получивших наименование «Атлантический вал».

Общий фронт высадки делился на две зоны: западную, где должны были высаживаться американские войска, и восточную — для английских войск. Западная зона включала два, а восточная — три участка, на каждом из которых предполагалось высадить одну усиленную пехотную дивизию. Во втором эшелоне оставались одна канадская и три американские армии.

Подготовка операции осуществлялась в течение трех месяцев. В конце мая — начале июня 1944 г. десантные войска были сосредоточены в районе сбора, откуда последовательно выдвигались в пункты посадки на десантные суда.

Боевые действия начались c атаки авиационных сил союзных войск поздним вечером 5 июня 1944 г. В течение всей ночи до 2600 бомбардировщиков наносили последовательные удары волнами по 150-200 самолетов. Несмотря на то что союзникам было хорошо известно расположение войск неприятеля, его основные оборонительные сооружения, артиллерийские позиции, огневые точки и траншеи вдоль побережья, большого урона немцам авиационные и артиллерийские удары не нанесли.

6 июня в 6 часов 30 минут утра началась высадка морского десанта. Немецким войскам удалось отбить первые две волны десанта и лишь к вечеру союзники смогли овладеть несколькими районами в 10-15 км от берега и захватить переправы через реки Дув и Орн, что позволило приступить к выгрузке главных сил.

В течение 7-8 июня продолжалось накопление войск на плацдарме, а с утра 9 июня началось наступление для создания общего плацдарма. К 12 июня эта задача была выполнена. К 19 июня англо-американские войска заняли город Канн.

В конце июня и в течение всего июля союзные войска пытались развить свой успех, но немецкая армия блокировала их попытки.

25 июля 1944 года экспедиционные войска перешли в общее наступление. Используя значительное численное превосходство над противником, им удалось прорвать фронт немецкой обороны. В течение следующего месяца они овладели полуостровом Бретань, блокировали порты Сен-Мало, Брест, Сен-Назер и полуокружили крупную группировку немецких войск в районе города Фалез. И хотя противнику удалось выскользнуть из «мешка», к 25 августа основные силы 1-й американской, 2-й английской и 1-й канадской армий на широком фронте вышли к реке Сена, овладели Парижем и заняли всю северо-западную Францию.

К середине сентября союзные армии вышли к западной границе Германии и на ряде участков вклинились в линию Зигфрида, но прорвать ее сходу не смогли. В этих условиях союзное командование приняло решение наступать в обход линии Зигфрида через территорию Голландии.

Голландская наступательная операция началась 17 сентября и продолжалась почти до конца месяца. Вначале операция развивалась успешно, но затем наступление затормозилось, а 1-я английская воздушно-десантная дивизия оказалась 16 ноября 1944 г. в окружении и была разбита. 3-я американская армия, вышедшая к Рейну в районе Страсбурга, начала новую операцию для прорыва линии Зигфрида, но успеха не имела.

В начале декабря американские войска прекратили активные действия и приступили к планомерной подготовке прорыва укрепленной полосы. В этот момент немецко-фашистские войска силами трех армий (5-й и 6-й танковых, 7-й полевой), включавших 25 дивизий, нанесли внезапный удар в Арденнах с целью захватить Антверпен, отрезать американо-английские войска в Бельгии и Голландии и разгромить их по частям. Немецкое контрнаступление застало американские войска врасплох. Их фронт был прорван. К 20 декабря немецкие армии образовали клин до 100 км по фронту и до 90 км в глубину. Для союзников создалась критическая обстановка.

Для ликвидации прорыва англо-американское командование вынуждено было спешно перебрасывать крупные силы с других участков фронта, сосредоточить против наступающей группировки врага всю мощь своей авиации. Но только 26 декабря им удалось остановить продвижение противника.

В феврале-марте 1945 г. Американо-английские войска прорвали оборону немецких войск между Неймегеном и Ахеном, вышли к реке Рейн в его среднем течении сначала на ряде участков, а затем и на всем фронте и захватили несколько плацдармов на его восточном берегу.

С 24 марта началось решающее наступление трех групп армий союзников (95-100 дивизий): 21-я (9-я американская, 21-я английская и 1-я канадская армии), 12-я (1-я и 3-я американские армии) и 6-я (7-я американская и 1-я французская) с рубежа реки Рейн. По завершению авиационной и артиллерийской подготовки союзные армии на широком фронте форсировали реку и 1 апреля 1945 г. начали продвигаться вглубь Германии.

17 апреля 1945 г. союзные войска одержали важную стратегическую победу над группой немецких войск, оборонявших Рурский промышленный район. С этого момента западный фронт гитлеровских войск фактически распался, и союзные армии получили возможность продвижения на восток.

На севере Германии соединения 21-й группы армий захватили портовые города Шверин, Любек и Гамбург. 25 апреля 12-я группа армий вышла на реку Эльба и соединилась с передовыми частями советских войск, а на правом фланге вступила в Чехословакию. На юге 6-я группа армий к началу мая достигла австро-германской границы и вступила в Западную Австрию. Также было завершено освобождение Италии.

7 мая в г. Реймс, где располагался штаб Эйзенхауэра, прибыл представитель немецкого командования генерал Йодль с согласием на капитуляцию. В этот же день было подписано предварительное соглашение о капитуляции Германии.

9 мая в Карлхосте в Берлине германское Верховное командование подписало Акт о военной капитуляции. Война в Европе была закончена.

Второй фронт сыграл важную роль в борьбе за освобождение Европы от фашизма. Победа во Второй мировой войне не была бы возможна без совместно организованных действий антигитлеровской коалиции.

Завершение Великой Отечественной и

Второй мировой войн. (Часть 1)

Браточкин А.В.

План

Открытие второго фронта и действия союзных войск.

Освобождение Красной Армией стран Европы от фашизма.

1.Открытие второго фронта и действия союзных войск.

Проблема «второго» фронта.

После нападения фашистской Германии на СССР одной из главных задач внешнеполитической деятельности Советского правительства стало создание антигитлеровской коалиции. В течение года шли дипломатические переговоры, переписка между правительствами СССР, США и Великобритании по вопросу её создания. Подписанием 26 мая 1942 г. в Лондоне советско-английского договора о союзе в войне против гитлеровской Германии и 11 июня в Вашингтоне советско-американского соглашения о принципах, применимых к взаимной помощи в ведении войны против агрессии, антигитлеровская коалиция сложилась.

Следующей задачей внешней политики СССР стало открытие союзниками второго фронта в Европе. Отсутствие второго фронта позволяло командованию вермахта держать на Востоке основные силы, не опасаясь за свой Западный фронт. Советское правительство, исходя из тяжелейшей обстановки на советско-германском фронте в 1941-1942 гг., добивалось от Англии и США открытия второго фронта в 1942 г. со всей настойчивостью.

Проблема «второго фронта» превратилась в одну из центральных во взаимоотношениях участников антигитлеровской коалиции. Решить эту проблему было непросто, учитывая разногласия между её участниками. Англо-американские отношения были достаточно специфическими, так как и США, и Великобритания имели определённые геополитические интересы, придерживались различных стратегических концепций ведения войны. Ещё один участник коалиции - СССР, отличался от США и Великобритании своим политическим и экономическим устройством. Таким образом, стратегические интересы и идеологические разногласия партнёров по коалиции не способствовали совместному сотрудничеству. Тем не менее, в ходе советско-американских переговоров в июне 1942 г., которые с советской стороны вел в Вашингтоне нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов, между правительствами СССР и США была достигнута договоренность об открытии второго фронта в Европе в 1942 г. Такого же согласия В.М. Молотов добился и от английского правительства, когда он по пути из Вашингтона в Москву остановился в Лондоне.

Однако, как известно, второй фронт был открыт только в 1944 году. Как уже было сказано выше, основным фактором, не способствовавшим быстрому решению вопроса, являлись разногласия между участниками коалиции. Например, премьер-министр Великобритании У. Черчилль делал все возможное, чтобы склонить президента США Ф. Рузвельта к отказу от взятого обязательства и сосредоточить усилия на осуществлении высадки англо-американских войск в Северной Африке. В июле 1942 г. президент США принял точку зрения У. Черчилля. В письме И.В. Сталину 18 июля, а затем в ходе переговоров с главой Советского правительства в Москве в августе 1942 г. У. Черчилль заявил об отказе Англии открыть второй фронт в Европе в 1942 г. Это же подтвердил от имени президента США Ф. Рузвельта и посол США в Москве А. Гарриман, присутствовавший на переговорах У. Черчилля и И.В. Сталина. В августе 1942 года британцы подготовили и провели операцию по захвату прибрежного городка Дьепп на берегу Ла-Манша, своего рода разведку боем. Впрочем, несмотря на приобретенный боевой опыт (выяснилось, что крупные силы флота могут при относительно хорошей погоде находиться у побережья целый день), операция завершилась полным крахом. Ни одна задача не была выполнена: удерживание в течение 12 часов порта и организованное возвращение на десантные суда. Из высадившихся 6000 канадских и 1000 английских солдат были убиты, ранены или попали в плен 3369 человек. Союзники добились главного - они убедили Кремль в своей неготовности к проведению в 1942 году широкомасштабной операции на линии Атлантического вала от датского побережья до франко-испанской границы.

Позиции США и Великобритании изменились в начале-середине 1943 года. После Сталинградской битвы, закончившейся в феврале 1943 года, уже не было сомнений, что в конечном итоге Советский Союз одержит победу над Германией и ее союзниками. Речь шла лишь о том, какой ценой и в какие сроки эта победа будет достигнута. Разумеется, военно-политическое руководство страны было заинтересовано в военной помощи США и Англии. Вопрос стоял так: союзники по антигитлеровской коалиции были обязаны помогать СССР в силу ряда заключенных договоров, а также по той причине, что Восточный фронт оттягивал на себя подавляющее количество германского военного потенциала.

В мае 1943 года У. Черчилль и Ф. Рузвельт приняли совместное решение об открытии «второго фронта» только в 1944 году, о чем и уведомили И. В. Сталина. Последний, в который уже раз, обратился к главам союзных государств с резким посланием (от 11 июня 1943 года), в котором прямо указывал на невозможность принятия столь важных решений без участия третьего партнера. Именно дефицитом доверия, прежде всего, можно объяснить постепенное охлаждение отношений между тремя великими державами. Тем не менее, было принято решение провести в Москве 18 октября 1943 года конференцию Министров иностранных дел СССР, Англии и США. Повесткой дня конференции предусматривались два основных вопроса:

1. О мероприятиях по сокращению сроков войны.

2. О подписании декларации по всеобщей безопасности.

Обсуждались на ней и другие вопросы, в частности, об отношении союзников к Италии, о репарациях и об ответственности гитлеровцев за совершенные военные преступления. Первый вопрос повестки дня был практически полностью посвящен проблемам открытия «второго фронта». Союзники обещали открыть его весной 1944 года, однако ставили при этом ряд условий. Говорилось, например, о том, что проведение десантной стратегической операции - дело настолько сложное, что требует резкого повышения активности советских войск для оттягивания части сил Вермахта с Западного фронта на Восточный. Несмотря на явную чрезмерность требований, удалось согласовать и принять документы по первому вопросу. При обсуждении второго вопроса на конференцию был приглашен посол Китая в СССР Фу Бинчан. 30 октября 1943 года главы делегаций СССР, США, Англии и Китая подписали Декларацию по всеобщей безопасности (так называемая «Декларация четырех»), заложив тем самым фундамент послевоенного устройства общества и основы для формирования Организации Объединенных Наций.

В дипломатической истории Второй мировой войны особое место занимает состоявшаяся 28 ноября - 2 декабря 1943 года Тегеранская конференция руководителей трех великих держав. Именно в Тегеране впервые собрались вместе три великих политика XX столетия - Ф. Рузвельт, У. Черчилль и И. В. Сталин. При всей противоречивости своих действий и неоднозначности оценок этих людей со стороны современников и потомков, их заслуги в победе над гитлеризмом неоспоримы. Не случайно многие историки считают Тегеранскую конференцию главным звеном в деятельности антигитлеровской коалиции. Подготовка к конференции в Тегеране была весьма сложной. Достаточно сказать, что само место проведения встречи Глав союзных государств вызвало немало споров. И. В. Сталин настаивал на Тегеране, американцы и англичане предлагали провести встречу в Басре (Турция), на Кипре или в Северной Африке. В конце концов, Тегеран всех устроил.

28 ноября, в 16 часов, конференцию открыл Ф. Рузвельт - самый младший из трех Глав государств. Обсудить предстояло главным образом две проблемы:

1. О скорейшем окончании войны.

2. О будущем человечества - послевоенном устройстве мира.

Преамбулой перед обсуждением этих вопросов стали обзоры военных действий и нужд войны, которые сделали Главы государств, в части, касающейся их стран и армий. Например, И. В. Сталин, заканчивая свое выступление, сказал: «...было бы очень важно ускорить вторжение союзников в Северную Францию», тем самым как бы определив главную тему разговора по первому вопросу. Этот вопрос и обсуждался практически на каждом пленарном заседании, то есть дважды в день.

Накануне Тегеранской конференции англо-советские отношения после последнего визита Черчилля в Москву, когда он заявил Сталину, что второго фронта в 1942 году не будет, оставались весьма натянутыми и продолжали ухудшаться. Личный представитель президента Рузвельта Уэнделл Уилки заявил в Москве, что США были не против открытия второго фронта в 1942 году, но Черчилль и английское военное командование чинили препятствия. Победа под Сталинградом несколько смягчила жесткость Сталина в отношении к союзникам. Кампания в Северной Африке и бомбардировки Германии означали пробуждение некоторой активности с их стороны. Однако Сталин по-прежнему не упускал случая упомянуть о необходимости открытия второго фронта во Франции и упрекнуть союзников в бездеятельности. Слухи о том, что немцы ищут подходы к союзникам на предмет заключения сепаратного мира, усилили недоверие и подозрительность русских. Однако Сталин опроверг эти слухи и саму возможность сепаратных переговоров, ибо «ясно, что только полное уничтожение гитлеровских армий и безоговорочная капитуляция гитлеровской Германии установят мир в Европе». В это время Сталин распустил Коминтерн, который всегда представлял прямую угрозу воинствующего коммунизма для Запада. Сталину, противнику интернационализма и автору социализма в одной стране, Коминтерн был помехой и не способствовал в это критическое время русским интересам. Упразднение Коминтерна было с удовлетворением и пониманием воспринято союзниками.

На конференции Сталин проявил интерес к непосредственным военным планам союзников, особенно относительно второго фронта. Он также много думал и говорил о послевоенном устройстве Европы, будущем Польши и Германии, об установлении и сохранении мира.

Черчилль и Рузвельт говорили о боевых действиях в Восточном Средиземноморье, о вовлечении в войну Турции, о посылке англо-американских кораблей в Черное море. Сталин же вновь вернулся к вопросу о высадке союзников во Франции. Распылять силы на операции в Средиземноморье было бы ошибкой. Надо все усилия сосредоточить на открытии второго фронта. Черчилль, всегда увлекавшийся множеством вариантов в планах, противопоставлял этому возможность операций на Балканах.

На следующем заседании развернулись дискуссии вокруг Польши . Сталин был намерен любым путем укрепить свои западные границы. Его беспокоила также враждебность польского правительства в Лондоне. 30 июля 1941 года советский посол Иван Майский подписал договор с лидером поляков в Лондоне Владиславом Сикорским, по которому тот должен был сформировать из польских заключенных в России армию с польским командующим, но под русским верховным командованием для участия в боевых действиях против Германии. В России началось формирование польской армии во главе с генералом В. Андерсом. К декабрю 1941 года в ней насчитывалось 73 415 поляков. Однако русские очень сомневались, что эта армия, возглавляемая антирусски настроенными офицерами, когда-либо будет сражаться плечом к плечу с Красной Армией против общего врага. Действительно, в самые тяжелые месяцы, когда их помощь была бы наиболее полезной, поляки под всевозможными предлогами отказывались отправиться на фронт. Когда Черчилль предложил отправить поляков через Иран на западный фронт, Сталин согласился. Русские оценили отъезд поляков накануне Сталинградской битвы как дезертирство перед лицом врага и демонстрацию ненависти поляков к России.

Сталин понимал, что вековая враждебность между двумя нациями не может исчезнуть моментально, но он также не мог позволить, чтобы на границе с Россией возродилась недружественная Польша во главе с антирусскими лидерами Сикорским и Андерсом. В России образовался Союз польских патриотов.

В апреле 1943 года немцы объявили, что в Катыни близ Смоленска они обнаружили массовые захоронения расстрелянных НКВД весной 1940 года 12 500 польских офицеров и унтер-офицеров. Советское правительство отвергло эти обвинения и разорвало отношения с поляками в Лондоне, назвав их агентами империализма и Германии.

В то же время была усилена поддержка Союзу польских патриотов. Из лояльных Советскому Союзу поляков была создана дивизия имени Тадеуша Костюшко численностью 15 тысяч человек. В октябре 1943 года она уже сражалась плечом к плечу с Красной Армией.

На Тегеранской конференции Сталин открыто изложил свое видение решения польского вопроса после войны. Участники конференции согласились, что граница должна проходить по Одеру, а Львов должен войти в состав Советского Союза.

Перед заседанием 29 ноября в конференц-зале Советского посольства состоялась короткая торжественная церемония вручения почетного меча Сталинграду. На клинке на английском и русском языках было выгравировано: «Отважным гражданам Сталинграда. Дар короля Георга VI в знак уважения британского народа». Английский начальник почетного караула передал меч Черчиллю. Тот повернулся к Сталину и объявил, что король приказал ему вручить Сталину почетный меч для передачи городу Сталинграду. Сталин был очень тронут. Принимая меч, он поцеловал эфес и едва не уронил его, но затем передал русскому начальнику почетного караула. Сталин произнес короткую благодарственную речь и пожал Черчиллю руку.

У. Черчилль активно не желал форсировать события по открытию «второго фронта». Любыми средствами он пытался оттянуть срок вторжения на три - четыре месяца, что фактически означало срыв операции в 1944 году. Первоочередной задачей он считал ведение активных военных действий в восточной части Средиземного моря (на Балканах), в Италии и Северной Африке, где у союзников к тому времени наметился явный успех. Ф. Рузвельт фактически не возражал против мнения У. Черчилля. В связи с этим И. В. Сталин семь раз в прямой форме ставил на обсуждение этот вопрос. Кроме того, он дважды обсуждался на совещаниях военных экспертов.

У. Черчилль заявил, что вторжение в Северную Францию состоится лишь в том случае, если во Франции к моменту начала операции будет находиться не более двенадцати дивизий Вермахта. Кроме того, британский премьер требовал, чтобы Советская армия препятствовала немцам перебрасывать резервы на Западный фронт. Подобная постановка вопроса поставила конференцию на грань срыва. Только Ф. Рузвельт в свойственной ему тактичной манере сумел снять возникшее напряжение.

К удовольствию Сталина, открытие второго фронта было назначено на май 1944 года. Когда руководители трех великих держав вновь собрались вместе, слово взял Ф. Рузвельт. « Господа», - обратился он к присутствующим, «- Я намерен сообщить маршалу Сталину приятную новость... Операция «Оверлорд» намечается на май 1944 года …»

1 декабря 1943 года Главы государств согласовали заключительную Декларацию, известную, как Декларация трех держав, которую подписали Ф. Рузвельт, У. Черчилль и И. В. Сталин.

В классической советской мифологии открытие "Второго фронта" во Второй мировой войне всегда преподносилось так: бедный СССР в одиночку боролся со злобным фашизмом, а Запад выжидал чтобы немцы и советские побольше перебили друг друга.

В этом мифе, как всегда у коммунистов, всё перевёрнуто с ног на голову. В реальности именно СССР и его Хозяин Джугашвили как самый великий полководец всех времён и народов два года с начала войны (т.е. с 1939г.) не открывал Второй фронт против своего союзника Гитлера, искренне надеясь отсидеться в стороне, пока западные страны ослабляют друг друга и позже на белом коне вписаться в войну.

Речь Сталина на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 19 августа 1939 года: "Вопрос мира или войны вступает в критическую для нас фазу. Если мы заключим договор о взаимопомощи с Францией и Великобританией, Германия откажется от Польши и станет искать “модус вивенди” с западными державами. Война будет предотвращена, но в дальнейшем события могут принять опасный характер для СССР. Если мы примем предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, конечно, нападет на Польшу, и вмешательство Франции и Англии в эту войну станет неизбежным. Западная Европа будет подвергнута серьезным волнениям и беспорядкам. В этих условиях у нас будет много шансов остаться в стороне от конфликта, и мы сможем надеяться на наше выгодное вступление в войну. ... В интересах СССР - Родины трудящихся, чтобы война разразилась между рейхом и капиталистическим англо-французским блоком. Нужно сделать все, чтобы эта война длилась как можно дольше в целях изнурения двух сторон. Именно по этой причине мы должны согласиться на заключение пакта, предложенного Германией, и работать над тем, чтобы эта война, объявленная однажды, продлилась максимальное количество времени."

Из статьи в TIME "Сталин - человек года", 1939г.: "Благодаря этому договору [пакт Молотова-Риббентропа]Германия вырвалась из англо-французского «окружения» и избавилась от необходимости вести войну на два фронта. В отсутствие пакта с Россией немецкие генералы несомненно выступили бы против применения силы. И когда он был заключен, началась Вторая мировая война".

То есть Сталин, договорившись с Гитлером, оставил Британию, Францию и остальную Европу наедине с немцами, а сам стал (опять же по договорённости с Гитлером) отжимать территории соседних стран, чем обратил против себя потенциальных союзников. Например Рузвельт, всегда лояльно относившийся к Советскому Союзу, говорил на конгрессе американской молодёжи в феврале 1940 года: "Советский Союз, как сознает всякий, у кого хватает мужества посмотреть в лицо фактам, управляется диктатурой столь абсолютной, что подобную трудно найти в мире. Она вступила в союз с другой диктатурой и вторглась на территорию соседа столь бесконечно малого, что он не мог представлять никакой угрозы, не мог нанести никакого ущерба Советскому Союзу".

В начале 1942 года, когда Сталин в телеграммах стал найстойчиво требовать от Запада открытия "Второго фронта" (а по сути просто нового фронта на Восточном фронте, т.к. самом деле уже существовало несколько фронтов - второй фронт в воздухе над самой Германией, третий фронт в битве за Атлантику, четвертый фронт в войне в Северной Африке и затем в Сицилии и Италии, и только пятым фронтом получился "День Д" - вторжение во Францию в июне 1944 года), Черчилль в ответной телеграмме припомнил ему двухлетний отказ СССР от вступления в войну.

При этом, как оказалось, 1 июня 1942 года в Вашингтоне состоялась очередная встреча Молотова с Рузвельтом. И на этой встрече Президент США обещал открыть второй фронт в 1942 году (!), если СССР согласится на сокращение ему ленд-лизовских поставок вооружения и других грузов с 2,3 миллиона тонн до 0,7 миллиона тонн, поскольку это высвободит для союзников тоннаж судов, необходимых для осуществления десантной операции. Но Сталин на это не согласился (!), т.к. ленд-лиз ему был нужен как воздух.

Так что в реальности только и именно из-за Сталина "Второй (третий) фронт" был открыт союзниками только в 1944 году.

К 70-летию высадки союзников в Нормандии (операция «Оверлорд»)

Торжественное празднование 70-летия начала операции "Оверлорд" отвечает внедренным в общественное сознание Запада представлениям о том, что лишь после 6 июня 1944 года во Второй мировой войне произошел перелом, и началось освобождение Европы от гитлеризма. Допуск на эти торжества стал свидетельством положительной или отрицательной оценки той или иной страны, вне зависимости от ее исторической роли в победе над нацистской Германией и ее союзниками.

Поэтому против приглашения президента нашей страны, внесшей решающий вклад в победу, на Западе развернулась злобная кампания. Зато безоговорочно был приглашен на торжества еще не приведенный к присяге Порошенко, победа на выборах которого стала возможной, в частности, благодаря разгулу неонацистских сил на Украине.

Почему фронт на Западе Европы считался "вторым"?

Никаких подобных торжеств с приглашением глав правительств и государств-участников антигитлеровской коалиции никогда не проводилось по случаю юбилеев сражений под Москвой, Сталинградом и на Курской дуге, которые действительно стали переломными в ходе Второй мировой войны. Это не удивительно. Западные СМИ обычно умалчивают о таких датах. В школьных учебниках западных стран практически невозможно обнаружить упоминаний об этих битвах, как и вообще о военных действиях Красной Армии. Фронт, который был открыт союзниками СССР в Нормандии и именовавшийся тогда во всем мире "вторым", теперь благодаря многолетним усилиям по обработке общественного сознания изображается решающим в сражениях 70-летней давности.

Понятие "второй фронт" впервые было употреблено Сталиным в его послании Черчиллю от 3 сентября 1941 г., в котором он возвращался к высказанному им ранее предложению открыть "фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика)". Указывая на то, что Советский Союз оказался "перед смертельной угрозой" Сталин писал: "Существует лишь один выход из такого положения: создать уже в этом году второй фронт где-либо на Балканах или во Франции".

Это понятие постоянно использовал и Черчилль, начиная с его ответа Сталину 6 сентября 1941 г. А вскоре слова "второй фронт" стали общеупотребительными, потому что первым, или главным фронтом считался советско-германский. О правильности таких оценок, сложившихся еще в годы Второй мировой войны, свидетельствуют данные, приведенные академиком РАН Г.А. Куманевым. Он писал: "Из 1418 дней и ночей существования советско-германского фронта активные действия продолжались здесь 1320 суток, тогда как на Западноевропейском - 293". Куманев отметил, что протяженность советско-германского фронта составляла от 3000 до 6200 км, тогда как протяженность Западного - 800 км.

"Из общего числа людских потерь, которые понесла немецко-фашистская армия во Второй мировой войне, более 73% приходится на Восточный фронт". Куманев указывал также на то, что на советско-германском фронте Германия и его союзники потеряли свыше 75% своей авиации, 74% своей артиллерии, 75% своих танков и штурмовых орудий.

Миф о непреодолимом Атлантическом вале

Следует также учесть, что в течение трех лет войны "второй фронт" был абстрактным понятием, не отражавшим реальность. Ответственность за такое положение вещей несли западные союзники нашей страны. Отвергая предложения Сталина об открытии второго фронта, Черчилль неизменно ссылался на непреодолимость германской обороны по побережью Ла-Манша. Осенью 1941 года он писал: "Только в одной Франции немцы располагают сорока дивизиями, и все побережье более года укреплялось с чисто германским усердием и ощетинились орудиями, колючей проволокой". Черчилль доказывал, что осуществление британского десанта было бы на руку Гитлеру и принесло бы ущерб не только Англии, но и СССР. Он писал: "Предпринять десант большими силами означало бы потерпеть кровопролитное поражение, а небольшие набеги повели бы лишь к неудачам и причинили бы гораздо больше вреда, чем пользы, нам обоим".

Правда, всякий раз, когда союзники обнаруживали, что Красная Армия может без них войти в Западную Европу, они переставали говорить о трудностях десанта через Ла-Манш. Так было после начала контрнаступления Красной Армии в ходе битвы под Москвой, а затем после Сталинградской битвы. Однако, когда немцы переходили в наступление, союзники вновь вспоминали, что десант через Ла-Манш может стать катастрофой для союзников и даже для Красной Армии. Поэтому они взяли назад свои обязательства в послании Черчилля Сталину от 18 июля 1942 г., то есть в разгар начавшегося три недели назад наступления немецко-фашистских войск, а затем - в послании Рузвельта, которое Сталин получил 4 июня 1943 г. после оставления Красной Армией Харькова и Белгорода и начала подготовки немцами операции "Цитадель". Лишь после ноября 1943 г., когда Красная Армия продолжала наступление на всем протяжении советско-германского фронта, союзники не отреклись от своих обязательств, которые они дали на конференции Большой Тройки. Тогда в Тегеране они сообщили Сталину о подготовке десантной операции в Северной Франции, получившей название "Оверлорд".

Казалось бы, за два года, прошедших после того, как союзники на весь мир объявили о своем намерении открыть второй фронт, немцы могли бы на самом деле сделать свою оборону по Ла-Маншу неприступной. Однако этому препятствовали требования советско-германского фронта. Немецкий генерал-лейтенант Б. Циммерман писал после войны: "Несмотря на то, что верховное главнокомандование делало все возможное, чтобы усилить Запад и войсками и вооружением, все принятые в 1943 году меры являлись лишь каплей в море, так как Восток настоятельно требовал новых сил... Создать оперативные резервы на Западе немцам поэтому не удалось! Строительство Атлантического вала было еще далеко от своего завершения... Если бы Атлантический вал был построен в расчете на маневренную оборону, тогда, возможно, он и приобрел бы решающее значение, но этого не случилось, и потому вал только требовал "гарнизонов". которые по сути дела были здесь совершенно беспомощными".

Несмотря на то, что германская разведка располагала исчерпывающими сведениями о скором вторжении союзников, военное руководство рейха продолжало держать свои основные силы на советско-германском фронте.

К июню 1944 г. там находилось 165 наиболее боеспособных дивизий. 59 менее боеспособных дивизий вермахта были разбросаны, по словам генерала и историка Курта Типпельскирха, по всему побережью "от Антверпена до Бискайского залива". По его оценке, в этих дивизиях имелось не более "50% штатной численности". Американский генерал Омар Брэдли вспоминал, что немецкие дивизии "были крайне неоднородны. Семнадцать дивизий являлись полевыми и предназначались для контрударов. Однако большинство из них давно уже остались без транспорта, за исключением самого необходимого. Поэтому они не обладали подвижностью, требующейся в маневренной войне. Двадцать четыре дивизии береговой обороны также были крайне неоднородны по своему составу и обладали еще меньшей подвижностью из-за недостатка транспорта. Остальные дивизии являлись учебными соединениями, укомплектованными главным образом новобранцами".

Опираясь на мощь англо-американской военной техники

Готовясь к операции "Оверлорд", союзники использовали огромный потенциал военной промышленности США и Великобритании. Благодаря этому союзники обладали неоспоримым перевесом над немцами в военно-воздушных силах. К началу вторжения, писал Типпельскирх, "в распоряжении союзников имелось 5049 истребителей, 1467 тяжелых бомбардировщиков, 1645 средних и легких бомбардировщиков, включая самолеты-торпедоносцы, 2316 транспортных самолетов и 2591 планер. В то же время на французских аэродромах было сосредоточено лишь 500 немецких самолетов, из которых всего 90 бомбардировщиков и 70 истребителей были в полной боевой готовности".

Этот перевес был усилен целенаправленными действиями англо-американской авиации. В январе 1944 г. союзническая авиация уничтожила 1311 немецкий самолет, в феврале - 2121, в марте - 2115. Английский историк Макс Хастингс писал: "Однако более катастрофическим для люфтваффе были не утраты самолетов, а потеря опытных пилотов, нараставшее значительно быстрее, чем восполнение их... К июню немцы уже не располагали в достаточном количестве ни пилотами, ни самолетами, чтобы оказывать не более чем символическое противодействие вторжению союзников во Франции".

Заблаговременно позаботились союзники и об уничтожении горючего для немецкой авиации. В мае 1944 г. ими были предприняты налеты на заводы синтетического топлива.

В результате снабжение люфтваффе авиационным спиртом упало с 180 тысяч тонн в апреле до 50 тысяч тонн в июне и до 10 тысяч - в августе.

Б. Циммерман указывал: "Превосходство западных союзников в авиации превратилось весной 1944 года в полное господство их в воздухе. Наступило такое время, когда авиация англо-американцев стала разрушать не только военные объекты, но и промышленные предприятия. В груды развалин превратились все наиболее важные железнодорожные узлы; вся транспортная система западных областей пришла в невообразимый хаос. Сообщение теперь удавалось поддерживать только при помощи различных ухищрений и временных мер. Внешнее кольцо парижского железнодорожного узла подвергалось таким ударам с воздуха, что иногда на несколько дней полностью выходило из строя... Действия истребителей-бомбардировщиков противника, проникавших далеко вглубь страны, исключали всякую возможность движения по дорогам днем и вызывали большие потери среди войск и гражданского населения".

Как отмечал немецкий адмирал Маршалль, "в день высадки западные союзники подняли в воздух до 6700 самолетов, которым противостояли всего лишь 319 немецких машин".

Хастингс считал, что "победа американцев в воздушном сражении над Германией была достигнута за многие недели до того, как первый солдат союзных армий ступил на французский берег".

Огромное преимущество было достигнуто союзниками и на море.

Маршалль писал: "Перед самой высадкой и в ходе нее 317 тральщиков противника протралили почти все немецкие минные заграждения. Под прикрытием легких кораблей и при поддержке мощных соединений флота, в состав которых входило 6 линкоров, 23 крейсера и 104 эсминца, десантные суда противника приблизились к побережью Нормандии, предварительно уничтожив слабые силы сторожевого охранения немцев".

За три года в Британии было построено 4600 десантных судов. Уже после высадки англичане и американцы стали, по словам Маршалля, сооружать "искусственные порты, использовав для этого 60 специально оборудованных торговых пароходов, 146 гигантских 6000-тонных плавучих кессонов и до 100 плавучих волноломов и пристаней. Все это было опущено на дно неподалеку от берега и превращено в искусственный заслон длиной 8 км".

Руководители операции долго выбирали наиболее подходящие условия для десанта, сообразуясь с состоянием моря, лунного света и многими другими обстоятельствами. Казалось, все было подготовлено для блистательной победы. Преобладание в военной технике и материальном обеспечении, постоянные многомесячные тренировки, в ходе которых солдаты были ознакомлены с условиями десанта, убеждали многих из них, что победа над немецкими войсками будет быстрой и сокрушительной.

Рядовой Линдли Хиггинс вспоминал, что до начала вторжения "мы действительно считали, что в любой момент весь рейх вот-вот рухнет. Мы верили, что стоит нам только высадиться на тот берег, как все фрицы поднимут руки".

Уверенность в скорой победе разделяли и генералы. Они, кроме того, полагали, что эта победа должна была привести к новому триумфу США и Великобритании. Как вспоминал О. Брэдли, в марте 1944 года генерал Джордж Паттон, поддержав предложение о создании англо-американских клубов, сказал: "Идея, положенная в основу организации таких клубов, как нельзя своевременна, ибо, несомненно, нам предначертано судьбой править всем миром". Слова Паттона получили широкую огласку.

День-Д

Руководство экспедиционного корпуса назначило "день-Д" -

день начала операции - на 5 июня. Д. Эйзенхауэр вспоминал: "Вся Южная Англия была забита войсками, ожидающими последней команды. Вокруг стояли груды военных материалов и масса боевой техники, приготовленные для переброски через Ла-Манш... Вся эта мощная сила была напряжена, подобно сжатой пружине, готовая в нужный момент устремиться через Ла-Манш для осуществления величайшей в истории десантной операции". Однако, "по мере того как перспективы на приличную погоду становились все хуже и хуже, напряженность среди командного состава нарастала".

С утра 5 июня, как вспоминал Эйзенхауэр, "наш небольшой лагерь сотрясался под порывами ветра, достигавшего почти ураганной силы, а дождь, казалось, шел сплошной стеной". О начале операции нельзя было и думать. Однако метеорологи обещали: "К следующему утру наступит до сих пор совершенно непредвиденный период относительно хорошей погоды продолжительностью около тридцати шести часов". Эйзенхауэр вспоминал: "Возможные последствия дальнейшей задержки оправдывали большой риск и я быстро объявил решение приступить к десантированию 6 июня... Никто из присутствовавших не выразил своего несогласия, наоборот, на их лицах проявилось определенное просветление, и каждый без лишних слов направился на командный пункт, чтобы немедленно радировать своим войскам решение, которые приведет их в движение".

Описывая первые часы после начала операции "Оверлорд" утром 6 июня 1944 г., Курт Типпельскирх писал: "С наступлением рассвета авиация и корабли засыпали северное побережье Нормандии от реки Ори до залива Гран-Ве и далее градом авиабомб и снарядов. Они подавляли немецкие батареи, разрушали оборонительные сооружения, сметали проволочные заграждения, уничтожали минные поля и повреждали минные линии связи. Под прикрытием этого адского огня к берегу подошли десантные суда".

Однако, вопреки прогнозу, погода оставалась скверной. Типпельскирх писал: "Штормовой силы норд-вест поднял уровень прилива выше, чем предполагалось, волны стали захлестывать заграждения у берега. Разбушевавшееся море швыряло, как скорлупки, мелкие десантные суда, немало их было выброшено на рифы или опрокинуты. Лишь в двух пунктах удалось спустить на воду танки-амфибии, при поддержке которых пехота должна была выходить на сушу. Заграждения, поставленные у самого берега, в условиях шторма, невозможно было полностью устранить, поэтому они причинили значительные потери. Изнуренные морской болезнью американские, канадские и английские пехотинцы с трудом выбирались на берег".

Типпельскирх признавал, что "восемь полков, полностью укомплектованных по штату военного времени и сосредоточенных в пяти пунктах высадки, перешли в наступление против в полтора раза более слабых, растянутых по всему побережью Нормандии немецких дивизий, из которых только часть могла вступить в бой в районах непосредственно атакованных пунктов". И все же, несмотря на явное преобладание англо-американских сил, немцы сумели организовать контратаки. Благодаря этому, как отмечал Типпельскирх, "американцы в своих районах высадки в течение всего дня не вышли за пределы захваченных узких плацдармов. Особенно тяжело пришлось двум полкам, наступавшим в районе Вьервиля: они натолкнулись здесь на 352-ю дивизию... Наступавшие американцы понесли тяжелые потери, и временами даже казалось, что они не смогут удержаться".

Однако в своих воспоминаниях Дуйат Эйзенхауэр утверждал: "Десантирование проходило довольно успешно". Он лишь глухо упомянул плохую погоду в день вторжения и "исключительно ожесточенное сражение", развернувшееся на одном участке фронта.

Хотя боевые задания в целом были выполнены, многие солдаты впервые поняли, как велика разница между теми, кто планировал операцию, и теми, кто ее выполнял. Их мысли отразил писатель Ирвин Шоу в своем романе "Молодые львы".

"С людьми на месте действия, - писал И. Шоу, - не проконсультировались о продолжительности авиаподготовки. Синоптики не проинструктировали их о подъеме или спаде приливов в июне и возможной вероятности штормов. Они не сидели на совещаниях, на которых обсуждалось, сколько дивизий можно потерять, чтобы достичь нужного рубежа к 16.00... Они видят лишь каски, блевотину, зеленую воду, гейзеры от взрывов, клубы дыма, разбивающиеся самолеты, кровяную плазму, находящиеся под водой препятствия, орудия, бледные, бессмысленные лица, беспорядочную толпу тонущих людей, которые то бегут, то падают и всё это не имеет никакого отношения к тому, чему их учили с тех пор, как они покинули свои занятия и своих жен, чтобы одеть военную форму своей страны... Когда человек на месте действия ранен или ранен его сосед, когда моряк на мостике кричит высоким девичьим голосом: "Мама!", потому что у него ниже пояса уже ничего нет, то человеку на месте действия кажется, что он попал в ужасную передрягу и он не может себе представить, что за 80 миль от него есть человек, который предвидел эту передрягу, готовил ее и теперь может сообщить,... что все идет по плану".

Сообщая Сталину 7 июня о ходе операции, Черчилль писал: "Мы переправились с небольшими потерями. Мы рассчитывали потерять около 10 тысяч человек. Мы надеемся иметь сегодня к вечеру на берегу большую часть четверти миллиона человек, включая значительное количество бронетанковых сил, выгруженных на берег со специальных судов или дошедших до берега своим ходом".

Второстепенный фронт?

На протяжении почти 50 дней (с 6 июня по 24 июля) союзники продолжали наращивать свои силы на французском побережье, лишь отчасти продвигаясь вперед. За это время во Францию было высажено 2 876 439 военнослужащих США, Великобритании и Канады и огромное количество военной техники. 25 июля развернулось наступление в глубь европейского континента.

24 августа англо-американские войска вошли в Париж, и Эрнест Хемингуэй, сопровождавший американские войска в качестве военного корреспондента, описывал, какое волнение он испытал, когда в свой бинокль увидел "серый и как всегда прекрасный город".

Американский генерал Омар Брэдли писал: "К 1 сентября на Западном фронте осталась жалкая горстка деморализованных солдат противника... Мы победно шествовали по дорогам Европы, исполненные оптимизма и радужных надежд... Поражение противника восточнее Парижа было столь сокрушительным, что наши войска, несущиеся стремительно вперед на 2,5-тонных грузовиках, начали считать столь стремительное наступление предвестником скорой переброски на китайско-бирманско-индийский театр военных действий. Это чувство оптимизма охватило даже и штабы, офицеры которых без устали учитывали транспортные средства и вели разговоры относительно возможности попасть домой к Рождеству".

Однако, как признавал Брэдли, "сентябрь 1944 года отмечен в наших календарях как месяц большого банкротства... Наш рывок к Рейну оказался неудачным, и вместе с ним развеялась наша заветная мечта на скорую капитуляцию Германию".

Почему же англо-американские войска, существенно превосходившие немецкие по степени и качеству вооруженности, "застряли", по словам Брэдли, "в стальных зубах линии Зигфрида"? В значительной степени это объяснялось "человеческим фактором", прежде всего, низкой военной и психологической подготовкой к боевым действиям американских солдат и офицеров, составлявших большинство экспедиционного корпуса.

Хастингс писал: "Некоторые американские соединения оказались опасно неподготовленными; ими руководили командиры, недостаточно компетентные для выполнения той задачи, которую предстояло решать... С первого и до последнего дня войны американскую армию никогда нельзя было принять за что-либо другое, чем она была на самом деле - гражданские люди в военной форме... Там, где в немецкой армии офицеры составляли только 2,86% личного состава, в американской армии их было 7%, причем многие из них ни разу не побывали даже вблизи от фронта".

Хастингс отмечал, что, оказавшись в вооруженных силах, все, кто мог себе это позволить, старались устроиться в те рода войск, которые не были связаны с действиями на поле боя. Он писал: "Во время Второй мировой войны молодые англичане из привилегированных слоев общества все еще тяготели к пехотным и танковым полкам, в то время как их американские двойники предпочитали более престижные назначения в авиации, в управлении стратегических служб, на административные должности в армии или в дипломатическом ведомстве.

Служба в качестве офицера в боевых подразделениях на фронтах так и не стала модной среди молодых американцев...

Немало потерь несла армия из-за плохого владения оружием и, как ни странно, недостаточной вооруженности солдат. Хастингс замечал: "Количество боеприпасов для стрелкового оружия в немецкой пехотной роте более чем в два раза превышало аналогичный комплект в американской пехотной роте: 56 000 патронов и 21 000". Лишь после войны выяснилось, что американского солдата не хотели перегрузить боеприпасами за счет продовольствия, которое он таскал в вещевом мешке.

Имея в 2 раза меньше боеприпасов, чем немцы, американские солдаты получали гораздо более весомые продовольственные пайки, чем немецкие. Макс Хастингс писал: "Ежедневный рацион каждого американского солдата в Нормандии составлял шесть с половиной фунтов против трех фунтов с небольшим у немецкого солдата". При этом у американцев был определен "размер сладостей в одну унцию, бисквитов в две унции и один пакет жевательной резинки для каждого человека". В результате американским солдатам было трудно проходить со своими туго набитыми вещевыми мешками там, где расстояние между стенами было невелико и они ругали английские вагоны за слишком узкие двери.

И все же, несмотря на заботу о продовольственном снабжении, американцы, как и во всех войнах, в которых они участвовали со времен Войны за независимость, плохо переносили условия некомфортной, военной жизни и часто болели.

Меткая стрельба немцев и болезни наносили ощутимый урон американской армии. По словам Типпельскирха, "американская пехота непрерывно несла значительные потери, к тому же многие выбывали из строя по болезни. Утечка живой силы постепенно приняла такие размеры, что командованию для увеличения боевой численности своих дивизий пришлось... произвести по возможности в массовых размерах замену мужского персонала в штабах, кроме войсковых, женщинами, а также изъять излишний обслуживающий персонал из частей ВВС".

Несмотря на то, что силы союзников на Западном фронте существенно превышали немецкие (по личному составу соотношение равнялось 2: 1, по бронесилам - 4: 1, по авиации -- 6: 1), германская армия начала 16 декабря 1944 года наступление на бельгийском плато Арденны. Объясняя мотивы немецких действий, английский историк Честер Уилмонт утверждал: "Германское наступление в Арденнах было военным по своей природе и являлось ответом Гитлера на провал попыток союзников использовать свои возможности осенью. Но оно имело и политическую цель, так как Гитлер стремился расколоть Великий Союз, заставить союзников подписать компромиссный мир и не пустить русских в Германию".

Ч. Уилмонт называл это наступление "Пёрл-Харбором войны в Европе". Оборона союзников была прорвана, а американские части в Бастони были окружены.

Большое число американских самолетов было уничтожено на земле. Было захвачено немало пленных, среди которых оказался и будущий американский писатель Курт Воннегут. 1 января 1945 года немцы перешли в наступление в Эльзасе.

Тогда последовало знаменитое обращение Черчилля к Сталину за помощью в виде военных действий на советско-германском фронте. Ради западных союзников было решено ускорить наступление Красной Армии в январе 1945 г. Немцы опять перебросили подавляющую часть своих сил на Восток. Однако несмотря на массовые сдачи немцев союзникам и тайные переговоры с Гиммлером о капитуляции перед западными державами, англо-американские войска явно отставали в своем продвижении к центру рейха по сравнению с советскими войсками,

что "русские армии, несомненно, захватят всю Австрию, и войдут в Вену. Если они захватят также Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу, и не может ли это привести их к такому умонастроению, которое вызовет серьезные и весьма значительные трудности в будущем? Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток и в том случае, если Берлин окажется в пределах досягаемости, мы, несомненно, должны его взять".

И хотя в своем стремлении остановить Красную Армию Черчилль даже был готов прибегнуть к помощи немецких солдат, отдав распоряжение не разоружать их, а держать наготове (операция «Немыслимое»), эти усилия были предприняты слишком поздно и ни к чему не привели. Мечта генерала Паттона о том, что триумф союзников продемонстрирует право США и Великобритании править миром, оказалась иллюзорной. Хотя западные союзники сумели освободить Францию и Бельгию, а затем занять западную часть Германии, вклад второго фронта в дело разгрома гитлеризма был очевидно менее значительным, чем вклад Красной Армии.

Специально для Столетия