КНИГА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ВВЕДЕНИЕ

1. <...> Разум, подобно глазу, дает нам возможность видеть и воспринимать все остальные вещи, не воспринимая сам себя: необходимо искусство и труд, чтобы поставить его на некотором отдалении и сделать его своим собственным объектом. <...>

3. Метод. <...> Во-первых, я исследую происхождение тех идей, или понятий (или как вам будет угодно назвать их), которые человек замечает и сознает наличествующими в своей душе, а затем те пути, через которые разум получает их.

Во-вторых, я постараюсь показать, к какому познанию приходит разум через эти идеи, а также показать достоверность, очевидность и объем этого познания.

В-третьих, я исследую природу и основания веры или мнения. Под этим я разумею наше согласие с каким-нибудь предложением, как с истинным, хотя относительно его истинности мы не имеем достоверного знания; здесь же мы будем иметь случай исследовать основания и степени согласия.

8. Что означает слово «идея». <. ..> Так как этот термин, на мой взгляд, лучше других обозначает все, что является объектом мышления человека, то я употреблял его для выражения того, что подразумевают под словами «воображаемое», «понятие», «вид», или того чем может быть занята душа во время мышления.

ГЛАВА ВТОРАЯ

В ДУШЕ НЕТ ВРОЖДЕННЫХ ПРИНЦИПОВ

1. Указать путь, каким мы приходим ко всякому знанию, достаточно для доказательства того, что оно не врождено. - Некоторые считают установленным взгляд будто в разуме есть некоторые врожденные принципы, некоторые первичные понятия, coinai ennoiai, так сказать запечатленные в сознании знаки, которые душа получает при самом начале своего бытия и приносит с собою на свет. Чтобы убедить непредубежденных читателей в ложности этого предположения, достаточно лишь показать, как люди исключительно при помощи своих природных способностей, без всякого содействия со стороны врожденных запечатлений могут достигнуть всего своего знания и прийти к достоверности без таких первоначальных понятий или принципов. Ибо, я думаю, все согласятся охотно, что дерзко предполагать врожденными идеи цветов в существе, которому бог дал зрение и способность воспринимать цвета при помощи глаз от внешних вещей. Не менее безрассудно считать некоторые истины природными отпечатками и врожденными знаками, ибо ведь мы видим в себе способность прийти к такому же легкому и достоверному познанию их и без того, чтобы они были первоначально запечатлены в душе (что я и надеюсь показать в последующих разделах этого сочинения). <...>

2. Общее согласие как главный довод. - Ничто не пользуется таким общим признанием, как то, что есть некоторые принципы, как умозрительные, так и практические (ибо речь ведут и о тех, и о других), с которыми согласны все люди. Отсюда защитники приведенного взгляда заключают, что эти принципы необходимо должны быть постоянными отпечатками, которые души людей получают при начале своего бытия и приносят с собой на свет столь же необходимо и реально, как и все свои другие присущие им способности.

3. Общее согласие вовсе не доказывает врожденности. - Довод со ссылкой на всеобщее согласие заключает в себе тот изъян, что, будь даже в самом деле верно, что существует несколько призна­ваемых всем человечеством истин, он все-таки не доказывал бы врожденности этих истин, если бы удалось показать, что имеется другой путь, каким люди приходят ко всеобщему согласию относительно вещей, о которых они сходятся во взглядах, а я предполагаю, что это показать возможно.

4. Положения «Что есть, то есть» и «Невозможно, чтобы одна и та же вещь была и не была» не пользуются всеобщим признанием. - Но, что гораздо хуже, довод со ссылкой на всеобщее согласие, которым пользуются для доказательства существования врожденных принципов, мне кажется, скорее доказывает, что их нет: ибо нет принципов, которые бы пользовались признанием всего человечества.

5. Эти положения не запечатлены, в душе от природы, ибо они неизвестны детям, идиотам и другим людям. - Ибо, во-первых, очевидно, что дети и идиоты не имеют ни малейшего понятия или помышления о них. А этого пробела достаточно, чтобы расстроить всеобщее согласие, которое должно непременно сопутствовать всем врожденным истинам; мне кажется чуть ли не противоречием утверждение, будто есть запечатленные в душе истины, которых душа не осознает или не понимает, так как запечатлевать, если это что-нибудь значит, есть не что иное, как способствовать тому, чтобы некоторые истины были осознаны. <...>

11. Кто даст себе труд хоть сколько-нибудь внимательно вдуматься в деятельность сил разума, найдет, что быстрое согласие разума с некоторыми истинами зависит не от прирожденного запечатления и не от рассуждения, а от способности разума, совершенно отличной от того и другого, как мы увидим позже. Следовательно, рассуждение не имеет никакого отношения к нашему согласию с этими принципами. И если словами: «Люди знают и признают эти истины, когда начинают рассуждать» - хотят сказать, что рассуждение помогает нам в познании этих положений, то это совершенно ложно; да и будь оно даже верно, оно не доказывало бы врожденности этих положения.

15. Шаги, которыми разум доходит до различных истин. - Ощущения сперва вводят единичные идеи и заполняют ими еще пустое место; и по мере того, как разум постепенно осваивается с некоторыми из них они помещаются в памяти вместе с данными им именами. Затем, подвигаясь вперед, разум абстрагирует их и постепенно научается употреблению общих имен. Так разум наделяется идеями и словами, материалом для упражнения своей способности рассуждения. С увеличением материала, дающего разуму работу, применение его с каждым днем становится все более и более заметным. Но, хотя запас общих идей и растет обыкновенно вместе с употреблением общих имен и рассуждающей деятельностью, все-таки я не вижу, как это может доказать их врожденность.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ДАЛЬНЕЙШИЕ СООБРАЖЕНИЯ О ВРОЖДЕННЫХ ПРИНЦИПАХ,

КАК УМОЗРИТЕЛЬНЫХ, ТАК И ПРАКТИЧЕСКИХ

8. Идея бога не врождена. - Если какую-нибудь идею можно представить себе врожденной, то идея бога более всего, по многим причинам, может считаться такой. Ибо трудно понять, как могут быть врожденными нравственные принципы без врожденной идеи божества: без понятия о законодателе нельзя иметь понятия о законе и об обязательности его соблюдения. <...>

9. Но если бы даже все человечество повсюду имело понятие о боге (хотя история говорит нам о противном), отсюда не следовало бы, что идея его врождена. Ибо, если бы даже нельзя было найти народа без имени бога и скудных, смутных представлений о нем, это также мало доказывало бы, что они природные запечатления в душе, как мало доказывает врожденность идей обозначающие их слова «огонь» или «солнце», «жар» или «число» на том основании, что имена этих вещей и их идеи являются в человечестве столь общепринятыми и общеизвестными. С другой стороны, недостаток такого имени или отсутствие в человеческой душе такого понятия так же мало является доводом против бытия божьего, как мало может служить доказательством того, что в мире нет магнита, то обстоятельство, что большая часть человечества не имеет ни понятия о подобной вещи, ни имени для нее.

25. Откуда мнение о врожденных принципах. - Когда люди нашли несколько общих предложений, в которых не могли сомневаться сразу, как только их поняли, это, на мои взгляд, прямо и легко вело к заключению, что они врождены. Будучи однажды принято, это избавило ленивого от труда искать и остановило сомневающегося в его исследованиях, касающихся всего, что было однажды названо врожденным. А для домогавшихся роли ученых и учителей было немалой выгодой установить в качестве принципа принципов то положение, что нельзя подвергать сомнению принципы, ибо, установив раз принцип, что есть врожденные принципы, они поставили своих последователей в необходимость принять некоторые учения как такие принципы, освобождая их от пользования собственным разумом и способностью суждения и заставляя их принимать все на веру и на слово, без дальнейшего исследования. При такой слепой доверчивости легче было ими управлять и сделать их полезными для тех, у кого было умение и кто имел задачу наставлять их и руководить ими. Обладать авторитетом диктатора принципов и наставника неоспоримых истин и заставлять других на веру принимать за врожденный принцип все, что может служить целям учителя, - это немалая власть человека над человеком.

КНИГА ВТОРАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ОБ ИДЕЯХ ВООБЩЕ И ИХ ПРОИСХОЖДЕНИИ

1. Идея есть объект мышления. - Так как каждый человек сознает то, что он мыслит, и так как находящиеся в уме идеи есть то, чем занят ум во время мышления, то несомненно, что люди имеют в своем уме различные идеи, как, например, выражаемые словами «белизна», «твердость», «сладость», «мышление», «движение», «человек», «слон», «войско», «опьянение» и др. Прежде всего, стало быть, нужно исследовать, как человек приходит к идеям. <...>

2. Все идеи приходят от ощущения или рефлексии. Предположим, что душа есть, так сказать, белая бумага без всяких знаков и идей. Но каким же образом она получает их? Откуда она приобретает тот обширный запас, который деятельное и беспредельное человеческое воображение разрисовало с почти бесконечным разнообразием? Откуда получает она весь материал рассуждения и знания? На это я отвечаю одним словом: из опыта. На опыте основывается все наше знание, от него в конце концов оно происходит. Наше наблюдение, направленное или на внешние ощущаемые предметы или на внутренние действия, нашей души, воспринимаемые и рефлектируемые нами самими, доставляет нашему разуму весь материал мышления. Вот два источника знания, откуда происходят все идеи, которые мы имеем или естественным образом можем иметь.

3. Объект ощущения есть один источник идей. - Во-первых, наши чувства, будучи обращены к отдельным чувственно воспринимаемым предметам, доставляют уму разные отличные друг от друга восприятия вещей в соответствии с разнообразными путями, которыми эти предметы действуют на них. Таким образом мы получаем идеи желтого, белого, горячего, холодного, мягкого, твердого, горького, сладкого и все те идеи, которые мы называем чувственными качествами. Когда я говорю, что чувства доставляют их уму, я хочу сказать, что от внешних предметов они доставляют уму то, что вызывает в нем эти восприятия. Этот богатый источник большинства наших идей, зависящих всецело от наших чувств и через них входящих в разум, я и называю «ощущением».

4. Деятельность нашего ума - другой их источник. - Во-вторых, другой источник, из которого опыт снабжает разум идеями, есть внутреннее восприятие деятельности нашего ума, когда он занимается приобретенными им идеями. Когда ум начинает размышлять и рассматривать эту деятельность, они доставляют нашему разуму идеи другого рода, которые мы не могли бы получить от внешних вещей. Таковы восприятие, мышление, сомнение, вера, рассуждение, познание, желание и вся многообразная деятельность нашего ума. Когда мы сознаем и замечаем их в себе, то получаем от них в своем разуме такие же отличные друг от друга идеи, как и те, которые мы приобретаем от тел, действующих на наши чувства. Этот источник идей каждый человек целиком имеет внутри себя, и хотя этот источник не есть чувство, поскольку не имеет никакого дела с внешними предметами, тем не менее он очень сходен с ним и может быть довольно точно назван «внутренним чувством». Но, называя первый источник «ощущением», я называю второй «рефлексией», потому что он доставляет только такие идеи, которые приобретаются умом при помощи рефлексии о своей собственной деятельности внутри себя.

23. Если спросят, когда же человек начинает иметь идеи, то верный ответ, на мой взгляд, будет: «Когда он впервые получает ощущение». Так как в душе не бывает признака идей до доставления их чувствами, то я понимаю, что идеи в разуме одновременны с ощущением, т.е. с таким впечатлением или движением в какой-нибудь части нашего тела, которое производит в разуме некоторое восприятие. Этими-то впечатлениями, произведенными на наши чувства внешними объектами, впервые, кажется, занимается душа в деятельности, называемой нами «восприятием, воспоминанием, размышлением, рассуждением» и т.д.

ГЛАВА ВТОРАЯ

О ПРОСТЫХ ИДЕЯХ

1. Несложные представления. - Чтобы лучше понять природу, характер и какова область нашего знания, нужно обратить серьезное внимание на одно обстоятельство, касающееся наших идей, - на то, что в их числе одни - простые, а другие - сложные. <...>

Холод и твердость, которые человек ощущает в куске льда, - такие же отличные друг от друга идеи в уме, как запах и белизна лилии или вкус сахара и запах розы. Для человека ничто не может быть очевиднее ясного и отличного от других восприятия таких простых идей. Каждая такая идея, будучи сама по себе несложной, содержит в себе только однообразное представление или восприятие в уме, не распадающееся на различные идеи.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

О ПРОСТЫХ ИДЕЯХ РЕФЛЕКСИИ

1. Простые идеи рефлексии - это действия ума в отношении его других идей. - Получая извне упомянутые в предыдущих главах идеи, душа, обращая свой взор вовнутрь, на себя, и наблюдая свои действия в отношении своих идей, получает отсюда другие идеи, которые так же способны быть объектами ее созерцания, как и идеи, воспринимаемые от внешних вещей.

2. Идею восприятия и идею воли мы получаем от рефлексии. - Два главных вида деятельности души, которые чаще всего исследуются и настолько часто встречаются, что каждый, кто желает, может заметить их в себе самом, - это восприятие или мышление и желание или хотение. Сила мышления называется «разумом», а сила желания называется «волею»; обе эти силы ума именуются «способностями». О некоторых модусах (видах) этих простых идей рефлексии, каковы вспоминание, различение, рассуждение, суждение, познавание, вера и т.д., я буду иметь случай говорить позже.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ДАЛЬНЕЙШИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ О НАШИХ ПРОСТЫХ ИДЕЯХ

8. Все, что ум замечает в себе и что есть непосредственный объект восприятия, мышления или понимания, я называю «идеек»; способность, вызывающую в нашем уме какую-нибудь идею, я называю «качеством» предмета, в котором эта способность находится. Так, снежный ком способен порождать в нас идеи белого, холодного и круглого. Поэтому силы, вызывающие эти идеи в нас, поскольку они находятся в снежном коме, я называю «качествами», а поскольку они суть ощущения или восприятия в нашем разуме, я называю их «идеями». Если я говорю иногда об идеях, как бы находящихся в самих вещах, я понимаю под ними те качества в предметах, которые вызывают в нас идеи.

9. Первичные качества. - Среди рассматриваемых таким, образом качеств в телах есть, во-первых, такие, которые совершенно неотделимы от тела, в каком бы оно ни было состоянии, такие, которые никак не удается отделить от тела при всех его изменениях, какую бы силу ни применить к нему, такие, которые чувства постоянно находят в каждой частице материи достаточного для восприятия объема, а ум находит, что они неотделимы ни от какой частицы материи, хотя бы она была меньше той, которая может быть воспринята нашими чувствами. <...> Эти качества тела я называю первоначальными, или первичными. Мне кажется, мы можем заметить, что они порождают в нас простые идеи, т.е. плотность, протяженность, форму, движение или покой и число.

10. Вторичные качества. Во-вторых, такие качества, как цвета, звуки, вкусы и т.д., которые на деле не находятся в самих вещах, но представляют собой силы, вызывающие в нас различные ощущения своими первичными качествами, т.е. объемом, формой, сцеплением и движением своих незаметных частиц, я называю вторичными качествами. К ним можно бы присоединить третий вид, признаваемый лишь за силы, хотя это реальные качества в предмете в такой же степени, как и те, которые я, приноравливаясь к обычному способу выражения, называю качествами, но для разли­чения - вторичными качествами. Ибо сила огня производить новую окраску или густоту в воске или глине через свои первичные качества - такое же качество огня, как и его сила порождать во мне новую идею или ощущение теплоты или горения, которого я раньше не испытывал, через те же самые свои первичные качества, т.е. объем, сцепление и движение своих незаметных частиц.

11. Как первичные качества производят свои идеи? - Ближайший вопрос, который мы должны рассмотреть, сводился к тому, как тела вызывают в нас идеи. Очевидно, посредством толчка, единственно возможного для нас способа представить себе воздействия тел.

23. Три вида качеств в телах. - По-настоящему, стало быть, в телах имеется три вида качеств:

Во-первых, объем, форма, число, расположение и движение или покой их плотных частиц. Эти качества находятся в телах, воспринимаем ли мы их или нет. Если они в таком положении, что мы можем обнаружить их, мы получаем через них идею вещи, как она есть сама по себе, что очевидно для искусственно сделанных вещей. Эти качества я называю первичными.

Во-вторых, сила, содержащаяся во всяком теле способность воздействовать особым образом на какое-либо из наших чувств, благодаря незаметным первичным качествам тела, и в силу этого вызывать в нас различные идеи разных цветов, звуков, запахов, вкусов и т.д. Эти качества называются обыкновенно чувственными.

В-третьих, содержащаяся во всяком теле способность благодаря особому строению первичных его качеств производить такое изменение в объеме, форме, сцеплении частиц и движении другого тела, чтоб оно действовало на наши чувства не так, как прежде. Так, солнце способно делать воск белым, а огонь способен делать свинец жидким. Эти качества называются обыкновенно спо­собностями, или «силами».

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ОСЛОЖНЫХ ИДЕЯХ

1. Их образует ум из простых идей. - До сих пор мы рассматривали идеи, при восприятии которых ум бывает чисто пассивным. Это - простые идеи, получаемые от вышеуказанных ощущения или рефлексии. Ум не может создать себе ни одной из таких идеи и не может иметь ни одной идеи, которая бы не состояла всецело из них. Но ум, будучи совершенно пассивным при восприятии всех своих простых идей, совершает некоторые собственные действия, при помощи которых из простых идей, как материала и основания для остального, строятся другие. Действия, в которых ум проявляет свои способности в отношении своих простых идей, суть главным образом следующие три: 1) соединение нескольких простых идей в одну сложную; так образовались все сложные идеи; 2) сведение вместе двух идей, все равно, простых или сложных, и сопоставление их друг с другом так, чтобы обозревать их сразу, но не соединять в одну; так ум приобретает все свои идеи отношений; 3) обособление идей от всех других идей, сопутствующих им в их реальной действительности; это действие называется «абстрагированием», и при его помощи образованы все общие идеи в уме. <...>

3. Они есть или модусы, или субстанции, или отношения. - Сколько бы ни складывали и разъединяли сложные идеи, как бы ни было бесконечно их число и беспредельно то разнообразие, с которым они заполняют и занимают человеческую мысль, я все-таки считаю возможным свести их к следующим трем разрядам: 1) модусы, 2) субстанции, 3) отношения.

4. Модусы. - Во-первых. «Модусами» я называю такие сложные идеи, которые, как бы они ни были соединены, не имеют в себе предпосылки самостоятельности их существования, а считаются либо зависимыми от субстанций, либо свойствами последних. Таковы идеи, обозначаемые словами «треугольник, благодарность, убийство» и др. <...>

5. Простые и смешанные модусы. - Два вида этих модусов заслуживают особого рассмотрения. Во-первых, некоторые модусы суть только разновидности или различные сочетания одной и той же простой идеи, без примеси другой какой-нибудь идеи, например, дюжина или двадцатка, которые представляют собой не что иное, как идеи стольких-то отдельных единиц, соединенных вместе; я называю их «простыми модусами», потому что они содержатся в границах одной только простой идеи. Во-вторых, другие составлены из простых идей разных видов, соединенных для образования одной сложной идеи; например, красота, которая состоит в известном сочетании окраски и формы, вызывающем восхищение у зрителя. <...>

6. Субстанции единичные и собирательные. - Во-вторых. Идеи субстанций есть такие сочетания простых идей, о которых считают, что они представляют различные отдельные вещи, существующие самостоятельно, и в которых всегда первой и главной бывает предполагаемая или неясная идея субстанции, как таковой. Таким образом, если к идее субстанции присоединится простая идея беловатого цвета, а также определенного веса, твердости, ковкости и плавкости, мы получаем идею свинца; присоединенное к [идее] субстанции сочетание идей определенной формы вместе со способностью движения, мышления и рассуждения образует обычную идею человека. А идей субстанции также бывает два вида: идеи простых субстанций, существующих отдельно, например, идеи человека или овцы, и идеи нескольких таких субстанций, соединенных вместе, например, армия" людей или стадо овец; при соединении таких собирательных идей нескольких субстанций каждая из них такая же единичная идея, как идея человека или единицы.

7. Отношение. - В-третьих. Последний разряд сложных идей составляет то, что мы называем «отношением», которое состоит в рассмотрении и сопоставлении одной идеи с другой.

Локк Д. Опыт о человеческом разуме // Антология мировой философии. - М., 1970. - Т.2. - С.412-422.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Факультет философии и социальных наук

Кафедра философии культуры

Контрольная работа

«Джон Локк «Опыт о человеческом разумении»»

Студента 2-го курса

специальность «философия»

заочная форма обучения

Сащеко Романа Сергеевича

Минск 2014 г

Джон Локк (англ. John Locke; 29 августа 1632, Рингтон, Сомерсет, Англия -- 28 октября 1704, Эссекс, Англия) -- британский педагог и философ, представитель эмпиризма и либерализма. Способствовал распространению сенсуализма. Его идеи оказали огромное влияние на развитие эпистемологии и политической философии. Он широко признан как один из самых влиятельных мыслителей Просвещения и теоретиков либерализма. Письма Локка произвели воздействие на Вольтера и Руссо, многих шотландских мыслителей Просвещения и американских революционеров. Его влияние также отражено в американской Декларации независимости.

Родился 29 августа 1632 года в небольшом городке Рингтон на западе Англии, близ Бристоля, в семье провинциального адвоката.

В 1646 году по рекомендации командира его отца (который во время гражданской войны был капитаном в парламентской армии Кромвеля) зачислен в Вестминстерскую школу. В 1652 году Локк, один из лучших учеников школы, поступает в Оксфордский университет. В 1656 году получает степень бакалавра, а в 1658-м -- магистра этого университета.

В 1667 году Локк принимает предложение лорда Эшли (впоследствии графа Шефтсбери) занять место домашнего врача и воспитателя его сына и затем активно приобщается к политической деятельности. Приступает к созданию «Посланий о веротерпимости» (опубликованы: 1-е -- в 1689 г., 2-е и 3-е -- в 1692 г. (эти три -- анонимно), 4-е -- в 1706 г., уже после смерти Локка).

По поручению графа Шефтсбери Локк участвовал в составлении конституции для провинции Каролина в Северной Америке («Fundamental Constitutions of Carolina»).

1668 год -- Локка избирают членом Королевского общества, а в 1669 году -- членом его Совета. Главными областями интересов Локка были естествознание, медицина, политика, экономика, педагогика, отношение государства к церкви, проблема веротерпимости и свобода совести.

1671 год -- решает осуществить тщательное исследование познавательных способностей человеческого разума. Это был замысел главного труда ученого -- «Опыта о человеческом разумении», над которым он работал 16 лет.

1672 и 1679 -- Локк получает различные видные должности в высших правительственных учреждениях Англии. Но карьера Локка напрямую зависела от взлетов и падений Шефтсбери. С конца 1675 г. до середины 1679 г. из-за ухудшения здоровья Локк находился во Франции.

В 1683 году Локк вслед за Шефтсбери эмигрирует в Голландию. В 1688--1689 годах наступила развязка, положившая конец скитаниям Локка. Совершилась Славная революция, Вильгельм III Оранский был провозглашен королем Англии. Локк участвовал в подготовке переворота 1688 г., находился в тесном контакте с Вильгельмом Оранским и оказывал на него большое идейное влияние; в начале 1689 г. он возвращается на родину.

В 1690-х наряду с правительственной службой Локк вновь ведёт широкую научную и литературную деятельность. В 1690 г. издаются «Опыт о человеческом разумении», «Два трактата о правлении», в 1693 г. -- «Мысли о воспитании», в 1695 г. -- «Разумность христианства».

«Опыт о человеческом разумении» Джона Локка - один из самых важных памятников философии XVII века. Он делится на четыре части или книги. «В первой он исследует вопрос о прирожденных идеях разума и старается доказать, что их не существует. Во второй исследуется вопрос, откуда разум получает свои представления. В третьей говорится о значении языка в познании и, наконец, в четвертой разбираются разные виды познания наряду с верою и мнением». Для Локка теория познания не есть второстепенный, а главный и даже исключительный предмет исследования. Поэтому его называют: «основателем теории познания, как самостоятельной дисциплины». Вот как он начинает свое сочинение: «Так как разум ставит человека выше остальных чувствующих существ и дает ему все то превосходство и господство, которое он имеет над ними, то он, без сомнения, является предметом, заслуживающим изучения уже по одному своему благородству. Разумение, подобно глазу, давая нам возможность видеть и воспринимать все остальные вещи, не воспринимает само себя: необходимы искусство и труд, чтобы поставить его на некотором отдалении и сделать его собственным объектом».

Локк разработал сенсуалистическую теорию познания. Исходным пунктом этой теории было положение об опытном происхождении всякого человеческого знания.

Главным препятствием на пути к знанию Локк считал идеалистическую теорию врожденного знания, созданную еще Платоном, а после развитую Декартом.

По мнению Локка, не существуют ни каких врождённых идей: «Всё человеческое знание и даже идея Бога проистекает из внешнего опыта через наши чувства (сенсуализм) и внутреннего опыта наблюдения ума за своею деятельностью». Основу знания составляют простые идеи, которые мы получаем через опыт. В каждом отдельном сознании они предстают как различные качества тел, благодаря способности последних воздействовать на нас, нашу сенсорику. Подобным образом рождаются первичные знания, тождественные идеям (протяжённость, фигура, движение) и вторичные, не сходные с универсалиями (цвет, запах). Сам разум не может породить ни одной идеи и всегда зависти от опыта, поэтому сознание новорожденного это всегда «чистая доска» не содержащая знаний. Локк считает концепцию врожденных идей несостоятельной. Нравственные положения также не врождены. У разных лиц и в разных государствах нравственные убеждения могут быть различными и даже противоположными. "Где же эти врожденные принципы справедливости, благочестия, благодарности, правды, целомудрия? Где то всеобщее признание, которое уверяет нас в существовании таких врожденных правил?… И если мы бросим взгляд на людей, каковы они есть, то увидим, что в одном месте одни чувствуют угрызения совести из-за того, в чем другие в другом месте выставляют свою заслугу".

Представление о боге тоже не врождено. «Если бы даже все человечество повсюду имело понятие о Боге, из этого не следовало бы, что идея Его врожденна. Ибо, если бы даже нельзя было найти народа, который [не знал бы] имени Бога и не имел скудных, смутных представлений о Нем, это так же мало доказывало бы природную запечатленность в душе этих представлений, как всеобщее принятие и знание людьми названий «огонь», «солнце», «жар», «число» и их идей доказывает врожденность идей, этими словами обозначаемыми. С другой стороны, отсутствие такого имени или отсутствие в человеческой душе такого понятия так же мало является доводом против бытия Божия, как мало может служить доказательством того, что в мире нет магнита, то обстоятельство, что большая часть человечества не имеет ни понятия о подобной вещи, ни имени для нее». У некоторых народов Его нет. Различны представления о боге у политеистов и монотеистов; даже у людей, принадлежащих одной и той же религии, представления о боге очень отличны друг от друга. О каких врожденных практических принципах добродетели, совести, почитания бога и.т.д. может идти речь, говорил Локк, если по всем этим вопросам среди людей нет даже минимального согласия? Многие люди и целые народы не знают бога, пребывают в состоянии атеизма, а среди религиозно настроенных людей и народов нет одинаковой идеи бога. Одни люди с полным спокойствием делают то, чего другие избегают. Идея бога - дело человека. «Во всех делах творения так ясно видны признаки необычайной мудрости и силы, что всякое разумное существо, которое серьезно подумает о них, не может не открыть Бога». Далее Локк подводит итоги своим размышлениям: «Если идея Бога не врожденна, никакая другая не может считаться врожденной. Из сказанного выше, надеюсь, очевидно, что, хотя познание Бога - наиболее естественное открытие человеческого мышления, идея о Нем тем не менее не является врожденной».

Наиболее важным вкладом Локка в метафизику Нового времени явилось его различение первичных и вторичных качеств.

Локк не только термины изобрел, но и сам предмет, который он так традиционно застолбил - зафиксировал эту позицию в новоевропейской метафизике; связано это с разделением вещей и образов этих вещей.

Локк говорит, что далеко не все компоненты идей ощущения, т.е. далеко не все компоненты того мира, который мы непосредственно воспринимаем в чувствах вот сейчас, похожи на то, как устроены сами вещи. В самих вещах есть лишь протяжение, плотность и фигура. Ни цветов, ни запахов, ни вкусов в самих вещах нет. А что у них есть? Есть какое-то движение мельчайших частиц, которые при воздействии на органы чувств производят соответствующие ощущения. Реально цвет является определенной разновидностью движения материи, не более того.

На основе этих рассуждений Локк и формулирует свою концепцию первичных и вторичных качеств. Он говорит так (в строгом изложении, его позиция выглядит следующим образом): «Идеями первичных качеств мы должны называть такие идеи, которые похожи на устройство самих материальных вещей. Возьмите, например, зерно пшеницы и разделите его пополам -- каждая половина все еще обладает плотностью, протяженностью, формой и подвижностью разделите его снова -- оно все еще сохраняет эти качества; разделяйте его дальше так до тех пор, пока части не станут незаметными, и все-таки каждая часть будет сохранять все эти качества. Ибо разделение ни у какого тела никогда не может отнять плотность, протяженность, форму или подвижность, а только образует две или больше различных и отделенных друг от друга масс материи из того, что прежде было одною массою. Идеи вторичных качеств не похожи на то, что их вызывает». Идея протяжения, например, похожа на сами протяженные вещи. Идея формы. Идея плотности. А идея цвета не похожа на то, что ее вызывает. Поэтому цвет - это вторичное качество. А протяжение - первичное.

Развивая сенсуалистическую теорию познания, Локк различает два вида опыта, два источника знания: «внешний, который он называет «чувственностью» (sensation), и внутренний, который он называет «рефлексией» (reflexion). Первый возникает вследствие воздействия внешнего мира на душу, последний - вследствие действия души самой на себя». Источник внешнего опыта - реальный мир вне нас.

Внутренний опыт - «рефлексия» - совокупность проявления всей многообразной деятельности ума. локк разум познание язык

Отвергая врожденные идеи, он говорит: «Предположим, что ум есть, так сказать, белая бумага (tabula rasa) без всяких знаков и идей. Но каким же образом он получает их? Откуда приобретает тот их обширный запас, который деятельное и беспредельное человеческое воображение нарисовало с почти бесконечным разнообразием? Откуда получает он весь материал рассуждений и знания? На это я отвечаю одним словом: из опыта. На опыте основывается все наше знание, от него, в конце концов, оно происходит».

По способам образования и формирования все идеи, по Локку, делятся на простые и сложные. Простые идеи «даны нам из вне, навязываются со стороны и не могут быть изменены ни в числе, ни в свойствах, как не могут быть изменены в числе или свойствах, например, частицы материи». Разум в восприятии этих идей совершенно пассивен, так как и число, и свойства их зависят от природы наших способностей и случайностей опыта.

Простые идеи все получены непосредственно от самих вещей, они даются нам:

а) одним каким-нибудь чувством - «идеи» цвета (зрение), звука (слух) и т.д.;

б) деятельностью нескольких чувств вместе - «идеи» протяженности, движения (осязание и зрение);

в) «рефлексией» - «идеи» мышления и хотения;

г) чувством и «рефлексией» - «идеи» силы, единства, преемственности.

Сложные идеи, по учению Локка, образуются из простых идей в результате собственной деятельности ума. Сложные идеи есть собрание, сумма простых идей, каждая из которых есть отражение какого-либо отдельного качества вещи.

«1) соединение нескольких простых идей в одну сложную; так образуются все сложные идеи;

2) сведение вместе двух идей, все равно, простых или сложных, и сопоставление их друг с другом так, чтобы обозревать их сразу, но не соединять в одну; так ум приобретает все свои идеи отношений;

3) обособление идей от всех других идей, сопутствующих им в их реальной действительности; это действие называется абстрагированием, и при его помощи образованы все общие идеи в уме»

Джон Локк выделяет три основных способа образования сложных идей:

1. «Под именем МОДУСОВ Локк разумеет не идеи чего-либо самостоятельного, а идеи видоизменений пространства, времени, числа и мышления. Сама идея пространства получается из ощущений зрения и осязания. Видоизменения ее дают модусы: протяжения, расстояния, величины, фигуры, места. Идея времени происходит из рефлексии последовательной смены идей, причем Локк время вообще понимает как продолжительность. Видоизменения продолжительности дают модусы: единства или единицы, множества, бесконечности. Идея мышления проистекает из рефлексии. Видоизменения мышления дают модусы: восприятия идеи, удержания ее, различения, сочетания, сравнения, называния и отвлечения. Это семь умственных способностей, допускаемые Локком.

2. Другой род сложных идей - идеи СУБСТАНЦИИ, под которыми Локк разумеет идеи чего-либо самостоятельного. Эти идеи происходят от соединений нескольких, почерпнутых в опыте простых идей в качестве свойств одной и той же вещи. Есть субстанции телесные, главные свойства которых состоят в сцеплении частиц и силе сообщать движение, и духовные, главные свойства которых - мысль и воля…

3. Третий род сложных идей составляют идеи ОТНОШЕНИЙ, проистекающие из наблюдения относящихся друг к другу предметов. Идеи отношений бесчисленны; главнейшие между ними: тождества, различия, причинности».

Разум создает сложные идеи. Объективной основой создания последних является сознание того, что вне человека есть что-то, что связывает в единое целое вещи, раздельно воспринимаемые чувственным восприятием. В ограниченной доступности человеческому познанию этой объективно существующей связи вещей Локк видел ограниченность возможностей проникновения разума в глубинные тайны природы. Однако он считает, что неспособность ума получить ясное и отчетливое знание вовсе не означает, что человек обречен на полное незнание. Задача человека - знать то, что важно для его поведения, а такое знание вполне ему доступно. По Локку: «познание есть лишь восприятие связи и соответствия либо несоответствия и несовместимости любых наших идей… Где есть это восприятие, там есть и познание: где его нет, там мы можем, правда, воображать, догадываться или полагать, но никогда не имеем знания» .

Познания бывают двух видов: достоверные и недостоверные. Достоверные познания те, которые соответствуют действительности; недостоверными же должны быть те, которые при своем происхождении были видоизменены через размышления, вследствие чего в них вошел субъективный элемент, который нарушил их первоначальное соответствие своему объекту. Получается, что достоверными познаниями «могут быть только те, которые воспринимаются нами страдательно во внешнем или внутреннем наблюдении, каковы все простые идеи.

Все же, что образовано деятельностью нашего ума, должно быть недостоверным».

Локк выделил две степени познания. 1) Интуитивное, приобретенное непосредственно или наглядно, которое разум получает от оценки соответствия или несоответствия идей друг другу. 2) Демонстративное, приобретенное путем доказательств, например, через сравнение и отношение понятий. Демонстративное познание необходимо предполагает существование интуитивного, так как умозаключение требует, чтобы были известны те суждения, которые служат посылками.

Однако «разница между интуитивным и демонстративным познанием заключается не в том, что первое более достоверно, чем последнее, а в том, что первое (напр., три есть один и два, белое не есть черное) тотчас вызывает согласие, тогда как последнее часто только путем тяжелого исследования вынуждает это согласие».

Самый достоверный род познания, по Локку, - интуиция. Интуитивное познание есть ясное и отчетливое восприятие соответствия или несоответствия двух идей через их непосредственное сравнение. «Что касается до нашего собственного существования, то оно настолько очевидно, что не имеет нужды в каких-либо доказательствах. Если я даже сомневаюсь во всем, то это самое сомнение убеждает меня в моем существовании и не позволяет в нем сомневаться. Это убеждение совершенно непосредственно (intuition)». Здесь Локк стоит вполне на точке зрения декартовского Cogito ergo sum.

На втором месте после интуиции, по степени достоверности, у Локка стоит демонстративное познание. В этом роде познания восприятие соответствия или несоответствия двух идей совершается не непосредственно, а опосредовано, через систему посылок и выводов. Третий род познания - чувственное или сенситивное ограничивается восприятием единичных предметов внешнего мира. По своей достоверности оно стоит на самой низкой ступени познания и не достигает ясности и отчетливости.

В области познания Локк различает два рода общих суждений: суждения, образованные путем простого разложения понятия, которые не содержат ничего нового в сравнении с этим понятием; и суждения, которые, хотя и образованы на основании какого-нибудь понятия и с необходимостью следуют из него, но несут в себе то, что в самом понятии еще не содержится.

Истина или познание как согласие идей между собой проявляется в четырех различных способах отношения идей: 1) в тождестве или различии их, 2) в отношении между ними, 3) в сосуществовании (или необходимой связи) и 4) в действительности их существования.

По Локку, познание о существовании чего-либо возможно только в отношении двух идей - идеи «Я» и идеи «Бога». Существование идеи «Я» получается интуитивным путем, а существование идеи «Бога» - демонстративным.

«Доказательство бытия Бога исходит из интуитивного познания существования «Я» и состоит в следующем умозаключении: все, что имеет начало, вызвано другим существом, и потому должно быть безначальное творящее существо и, при том, оно должно быть существом с высшею интеллигенциею, так как я - сотворенное мыслящее существо». На таком же демонстративном познании основывается наша уверенность в бытии внешнего мира: «Бог дал мне достаточно уверенности в существовании вещей вне меня: посредством различного обращения с ними я могу вызывать у себя и удовольствие, и страдание, что единственно важно для меня в моем настоящем положении».

Итак, существование внешних предметов, бытие Божие и наше собственное бытие не подлежат, по Локку, никакому сомнению. Хотя ни душа, ни Бог, ни мир сам в себе, не даны нам в чувственном восприятии. Наши познания об этих предметах, несмотря на свое несовершенство, «вполне достаточны для здешней жизни».

«Редко бывало, чтобы философ одним произведением составил себе такую славу и такое имя, и достиг такого влияния в истории мысли, как Локк своим «Опытом». Все новейшие историки философии считают Локка первоклассным мыслителем, наряду с Декартом, Бэконом, Спинозой, Лейбницем, и признают его истинным предшественником Канта, основателем новейшей критической теории познания, а также психологии».

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Жизнь и деятельность Д. Локка - британского педагога и философа, представителя эмпиризма и либерализма. Влияние идей Локка на развитие эпистемологии и политической философии. Основные работы философа. Проблема познания бытия мира, существующего вне нас.

реферат , добавлен 22.07.2011


Сенсуалистическая теория познания Локка. Изложение гносеологических и онтологических воззрений в трактате по теоретической философии - "Опыт о человеческом разумении". Два вида опыта Локка. Ступени бесспорного знания. Способы образования сложных идей.

реферат , добавлен 27.10.2013


Особенности философии Локка. Классификация видов познания, идей, деятельности разума. Определение источников идей и видов знания, видов достоверности, проистекающих из сравнения, соединения и разъединения идей. Соотношение первичных и вторичных качеств.

курсовая работа , добавлен 18.12.2008


Вехи жизни и творчества. Социально-политические воззрения. Истоки и содержание познания. Усложнение опыта. Роль языка и проблема субстанции. Виды знания и степени достоверности. Философия Локка оказала воздействие на развитие англосаксонской философии.

реферат , добавлен 16.03.2007


Анализ труда Дж. Локка "Опыт о человеческом разуме": разрешение проблемы происхождения человеческих знаний, внутреннего опыта (рефлексии). Характеристика теории первичных и вторичных качеств. Изучение логико-гносеологических аспектов в толковании языка.

реферат , добавлен 02.03.2010


Общее описание и основные проблемы веры и разума в средневековой философии. Рассмотрение проблем гармонии веры и разума на примере работ Фомы Аквинского. Теоцентризм средневековой философии, его специфические особенности и значение в истории науки.

контрольная работа , добавлен 17.10.2010


Виды, типы, правомочия понятия "собственность". Собственность в понимании британского педагога и философа Джона Локка; естественный характер права на собственность. Социальная философия Карла Маркса. Формы собственности, влияние социальной сферы.

реферат , добавлен 19.01.2012


Биография. Философские воззрения, труды Локка, человек и государство, вопросы религии, идеал человека. Локк предлагает усилия общества сосредоточить на создании нового социального типа.

реферат , добавлен 27.03.2004


Понятие веры как феномена сознания и бессознательного, ее роль в нашей повседневной жизни. Проблемы веры, доверия, уверенности, веры в себя и отношение с религией. Основные источники веры, ее особенность как способа познания истинной реальности.

контрольная работа , добавлен 03.09.2010


Исследование взглядов Джон Локка на природу и достоверность познания, на перспективы развития системы государственного устройства. Оригинальные педагогические воззрения Локка, повлиявшие на формирование педагогических теорий мыслителей эпохи Просвещения.

Посвящение. (графу Пемброку).

Письмо к читателю. Определенной идеей можно справедливо назвать такую, которая, находясь в данное время объективно в уме и тем самым определенная тас, соединена и неизменно связывается с некоторым названием или членораздельным звуком, котрый должен быть устойчивым знаком этого самого объекта ума, или определенной идеи.

Термин "определенный" в приложении его к простой идее - простое представление, которое ум имеет в совем поле зрения или воспринимает в себе, когда говорят, что эта идея находится в нем. В приложении к сложной идее - идея, состаящая из определенного числа известных простых или менее сложных идей, соединенных в таком взаимоотношении и расположении, которое ум имеет перед собой и видит в себе, когда эта идея присутствует в нем или должна была присутствовать в нем, если кто произносит название этой идеи.

Книга первая. Цель исследование происхождения, достоверности и объема человеческого познания вместе с основаниями и степенями веры, мнения и согласия.

1) Исследование происхождения тех идей, которые человек замечает и сознает наличествующими в своей душе, а затем те пути, через которые разум получает их.

2) Показать, к какому познанию приходит разум через эти идеи.

3) Исследование природы и основания веры или мнения.

Наша задача знать не все, а только то, что важно для нашего поведения. Указать путь, которым мы приходим ко всякому знанию, достаточно для доказательства того, что оно не врождено. Общее согласие не может доказать врожденности. Положения "Что есть, то есть" и "Невозможно, чтобы одна и та же вещь была и не была" - не пользуются всеобщим признанием. Эти положения не запечатлены в душе от природы, ибо они неизвестны детям, идиотам и другим людям. Чувства сперва вводят единичные вещи и заполняют ими еще пустое место и по мере того, как разум постепенно осваивается с некоторыми из них, они помещаются в памяти и получают имена. То обстоятельство, что иногда не знают этих максим, пока их не сообщают, доказывает, что они не врождены. Нет врожденных практических принципов. Нравственные правила нуждаются в доказательстве.

Книга вторая. Идея есть объект мышления. Все идеи приходят от ощущения или рефлексии. Объекты ощущений - один источник идей, деятельность нашего кма - другой. Умприобретает идеи, когда начинает воспринимать. Одни идеи простые, а другие - сложные Простые идеи душа не может ни создавать, ни разрушать их. Простые идеи: 1) входящие в душу при посредстве одного только чквства, 2) нескольких чувств, 3) при посредстве рефлексии, 4) всеми видами ощущения и рефлексии. Качества: 1) первичные - совершенно неотделимы от тела (плотность протяженность, форма, подвижность), 2) вторичные - на деле не играют никакой роли в самих вещах. Идеи, вызываемые первичными качествами, сходны с ними, вторичными - нет.

Идеи рефлексии: 1) восприятие, 2) удержание (память), 3) разделение. Сложные идеи ум образует из простых идей. Они образованы произвольно. Они есть 1) модусы, 2) субстанции, 3) отношения. Асссоциация идей - когда непроизвольно при наличии одной идеи возникает другая, и они не соединены в действительности.

Книга третья. Люди способны произносить членораздельные звуки. Люди способны делать звуки знаками врожденных идей. Люди способны делать эти звуки общими знаками. Слова - чувственные знаки, необходимые для общения. . Слова - чувственные знаки идей того человека, который ими пользуется. Значение слов совершенно произвольно. Слова от частого употребления легко вызывают идеи. Часто употребляются без значения. Наибольшая часть слов, составляющих все языки - общие термины. Общее и всеобщее - создания разума. Сущности: 1) реальные - благодаря им вещь есть то, что она есть, внутреннее строение, 2) номинальная (родо-видовая). Определение - указание на значение одного слова при помощи нескольких других несинонимических терминов. злоупотребления языком.

Книга четвертая. Наше познание касается наших идей. Познание есть восприятие соответствия или несоответствия двух идей. 1) Тождество и различие, 2) отношение, 3) совместное существование (необходимая связь), 4) реальное существование. Познание актуальное и приобретенное. Степени познания: 1) интуитивное, 2) демонстративное. Для реальности познания не требуется существования. Истина = верное соединение или разъединение знаков, то есть идей или слов. Несомненные положения самочевидны. Предмет веры - вещи, не противные разуму и сообщенные откровением. Разделение наук: 1) физика, 2) практика, 3) семиотика.

Еще по теме Джон Локк. "Опыт о человеческом разумении".:

1. 26. Емпіризм у британських філософів Нового часу (Ф. Бекон, Дж. Локк, Д. Г’юм, Т. Гоббс).
2. Традиции эмпиризма в философии и науке Нового времени (Ф. Бэкон «Новый органон»).
3. НАУКА И ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ НАУКИ В НОВОЕ ВРЕМЯ (17 ВЕК): ПОИСК НАУЧНОЙ МЕТОДОЛОГИИ; ПРЕДСТАВИТЕЛИ НАУКИ, ОСНОВНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ.

LOCKE, John (1632-1704). An Essay concerning Humane Understanding. London: Elizabeth Holt for Thomas Basset, 1690. Median 2o (323 x 197 mm). Collation: A4 a2 (title, author"s dedication to the eighth Earl of Pembroke, epistle to the reader, errata); B-Z4 Aa4 (text Books I-II); Bb-Zz4 Aaa-Ccc4 (Books III-IV, table of contents). Type-ornament vignette on title. Contemporary English mottled calf, spine gold-tooled in compartments and red morocco lettering piece, red-and-green sprinkled edges, (spine-ends repaired, joints worn). PMM 164.

Уход: $222,500. Аукцион Christie"s. The Haskell F. Norman Library of Science and Medicine. Part II. 15-16 июня 1998 года. New York, Park Avenue. Лот 624.

Провенанс : in this copy the author has corrected one word and inserted another in his own hand, changing "certainly sensible" to "extremly sensible" at the end of his dedication, and adding the word "some" to "Discovery", which according to Locke in the epistle to the reader is made by every step the Mind takes in its progress towards Knowledge; Sir Isaac Newton, perhaps presented to him by Locke (dozens of leaves faintly but clearly dog-eared at lower outer corner, Newton"s unmistakable habit of marking passages of interest to him, the entire library sold promptly after his death in 1727 to); John Huggins (bequeathed to his son); Charles Huggins, rector of Chinnor, Oxfordshire (engraved armorial bookplate, manuscript shelfmark, the library inherited by); James Musgrave, husband of C. Huggins"s niece and successor to the rectorate of Chinnor in 1750 (engraved armorial bookplate pasted over that of Huggins"s); transferred after Musgrave"s death in 1778 by his son to Barnsley Park in Gloucestershire (shelfmark); Viscount Mersey (Bignor Park bookplate).

IMPORTANT ASSOCIATION COPY FROM SIR ISAAC NEWTON"S LIBRARY, with two autograph revisions by Locke and therefore possibly a presentation copy. FIRST EDITION, FIRST ISSUE of the first modern theory of human knowledge. Locke investigates the mechanism of comprehension, analyses the extent of the human ability to apprehend ideas and to what extent the mind can understand the universe. It is clear that Locke"s philosophy was highly relevant to Newton, whose scientific work aimed at proving the physical unity of the cosmos and whose mathematical innovations to express his law of gravity stretched human understanding until Einstein stretched it even further. Locke"s conclusion was that knowledge inevitably falls short of total comprehension, but that we are not at the mercy of pure chance and can go a considerable distance towards controlling our own destiny. FINE CONDITION. Attig 228; Garrison-Morton 4967; Hunter & Macalpine pp 236-9; J. Harrison, The Library of Sir Isaac Newton (1978) 967; Pforzheimer 599; PMM 164; Wing L-2738; Norman 1380.

«Опыт о человеческом разумении» (An Essay concerning Human Understanding) - основное философское сочинение Джона Локка, излагающее систему его эмпирической эпистемологии. Замысел сочинения о разработанной им эмпирической теории познания возник у Локка в 1671 году при обсуждении со своими друзьями принципов нравственности, права и религии. Тогда Локк пришел к выводу, что прежде стоило бы изучить саму познавательную способность нашего разума и выяснить, какими предметами он способен заниматься, а какими нет. Работа с перерывами продолжалась почти двадцать лет. Первое издание вышло в Лондоне в начале 1690. При жизни Локка вышло еще три издания, причем второе (1694) и четвертое (1700) со значительными дополнениями. Посмертно была напечатана работа «Об управлении разумом» (1706, рус. пер. 1939), задуманная как дополнительная глава к четвертой книге «Опыта...». «Опыт о человеческом разумении» состоит из четырех книг, которым предпосланы посвящение Томасу Герберту, графу Пемброку и обращение к читателю.

В первой книге, имея в виду учения Декарта и кембриджских платоников, Локк доказывает, что не существует врожденных (т.е. изначально присущих человеческому уму до всякого опыта) принципов и идей – ни теоретических, ни практических; что ни положения логики и математики, ни нравственные правила, ни идея Бога не являются врожденными.

Во второй книге развивается теория происхождения идей из чувственного опыта. Значение, которое Локк вкладывает в слово «идея», существенно иное, чем, например, у Платона или у Гегеля. Идеи существуют только в человеческом уме, это все то, что ум воспринял в себя и чем он может затем оперировать. Исходным материалом знания являются простые идеи, ими снабжают ум внешнее и внутреннее чувства – ощущение и рефлексия. Различаются идеи первичных и вторичных качеств, т.е. идеи, сходные с теми качествами тел, которые вызывают эти идеи (протяженности, фигуры, плотности, движения), и не сходные (цвета, звука, вкуса, запаха). Из простых идей ум посредством присущей ему деятельной способности соединения, сопоставления и абстрагирования образует сложные и общие идеи (модусов, субстанций, отношений). Идеи бывают ясные или смутные, отчетливые или путаные, реальные или фантастические, адекватные или неадекватные, истинные или ложные.

В третьей книге Локк излагает свою философию языка. Слова – это чувственные знаки идей, необходимые для закрепления их в уме и для коммуникации людей. Большинство слов носит общий характер и соотносится с общими, отвлеченными идеями. Общее в природе вещей есть не что иное, как такая отвлеченная идея, продукт деятельности разума, имеющая своим основанием сходство вещей и закрепленная в общем имени. Ум всегда имеет дело с номинальными сущностями вещей, которые составляются из таких отвлеченных идей; реальные же сущности вещей, т.е. их реальное внутреннее строение, из которого проистекают чувственные качества, позволяющие нам отличать вещи друг от друга, группировать их и давать им общие наименования, остаются неизвестными.

Четвертая книга посвящена анализу познавательного процесса и проблеме истины. Всякое познание есть восприятие соответствия или несоответствия идей. По степени достоверности установления такого соответствия или несоответствия Локк различает три вида познания: интуитивное (самоочевидных истин, нашего собственного существования), демонстративное (положений математики, этики, бытия Бога) и чувственное (существования единичных вещей). Знание истинно тогда, когда идеи сообразны с действительностью: истина – это есть соединение (или разъединение) идей или их знаков сообразно соответствию (или несоответствию) обозначаемых ими вещей. В книге также рассматриваются вопросы реальности и границ познания, основания и степени вероятного знания, а также природа и основания веры, или мнения.

Сочинение Локка вскоре дало повод Лейбницу в «Новых опытах о человеческом разумении» высказаться по затронутым Локком вопросам (причем в точности повторяя композицию книг Локка) с совершенно другой точки зрения. Эти две системы, в одной из которых познание сенсуализировалось, а в другой интеллектуализировалось, просуществовали как две основные теоретико-познавательные концепции, пока Кант в своей «Критике чистого разума», переосмыслив всю гносеологическую проблематику, не дал теории познания новое направление развития.

Информация Систематизация и связи

Основания философии

Пер. с англ. А. Н. Савина

Книга первая

Более подробные сведения такого рода об этих странных турецких святых можно найти у Пьетро делла Балле в его письме от 25 января1616 г. Где же в таком случае врожденные принципы справедливости, благочестия, благодарности, честности, целомудрия? Где то всеобщее согласие, которое свидетельствует нам о существовании таких врожденных правил? Убийства на дуэли, которую обычай сделал делом чести, совершаются без малейшего угрызения совести; более того, необидчивость (innocence) в этом случае в некоторых местах считается величайшим позором. И если мы бросим взгляд на людей, каковы они есть, то увидим, что в одном месте одни испытывают угрызения совести из-за совершения или несовершения таких поступков, которые другие в другом месте считают достойными.

10. У людей имеются противоположные друг другу практические принципы. Кто внимательно займется историей человечества, посмотрит на различные человеческие племена и изучит беспристрастно их действия, будет в состоянии убедиться, что едва ли можно назвать нравственный принцип или придумать правило добродетели (за исключением только тех, которые безусловно необходимы для сохранения общества, хотя и ими обычно пренебрегают в своих взаимных отношениях различные общества), которым так или иначе непренебрегали бы и которое не осуждалось бы обычаем целых обществ , руководствующихся практическими взглядами и правилами жизни, совершенно противоположными взглядам и правилам других.

11. Целые народы отвергают некоторые нравственные правила. Здесь возразят, быть может, что нарушение нравственного правила не доказывает, что его не знают . Я согласен признать возражение основательным для тех случаев, когда люди хотя и нарушают закон, но не отрицают его, когда страх перед позором, порицанием или наказанием остается признаком некоторого почтения их к нему. Но невозможно представить, чтобы целый народ , все люди одного общества совершенно открыто отрицали и отвергали то, что каждый из них несомненно и безошибочно признал законом, ибо не так должны поступать те, у кого он запечатлен в душе от природы. Возможно, люди иногда могут признавать правила нравственности , в истинность которых они в глубине души не верят, только для того, чтобы пользоваться уважением и почтением у людей, убежденных в их обязательности. Но нельзя представить себе, чтобы целое общество людей могло открыто и явно отрицать и отвергать правило, относительно которого они в своей душе совершенно уверены, что оно закон, и не знать, что все люди, с которыми им приходится соприкасаться, также признают его таковым и что поэтому каждый из них должен опасаться со стороны других того презрения и отвращения, которые следует питать к тем, кто признает себя лишенным человечности, и всякий путающий понятия истинного и ложного не может не считаться открытым врагом общественного мира и благоденствия. Какой бы практический принцип ни был врожденным, он не может не быть признан каждым человеком как справедливый и благой. Поэтому будет почти противоречием предположение, что целые народы и словами и действиями единодушно и безусловно отрекаются от того, что каждый в отдельности в силу неотразимой очевидности признал истинным, справедливым и благим. Этого достаточно, чтобы убедить нас в том, что нельзя считать врожденным ни одного практического правила, которое где-нибудь нарушается всеми с общественного одобрения и дозволения. Но я должен еще кое-что добавить в ответ на указанное возражение.

12. Нарушение правила, говорят, не доказывает, что его не знают. Я согласен. Но нарушение его где-нибудь с общего дозволения доказывает , что оно неврожденно . Например, возьмем правила из числа тех, которые очень немногие люди имеют бесстыдство отрицать или неосмотрительно подвергать сомнению, так как они являются наиболее очевидными выводами человеческого разума и соответствуют естественным наклонностям подавляющей части человеческого рода. Если какое-нибудь правило может считаться запечатленным от природы, то мне кажется, ни одно не имеет большего права быть врожденным, чем следующее: «Родители, берегите и любите своих детей». Когда, следовательно, вы говорите, что это правило врожденно, что вы этим хотите сказать? Или что оно есть врожденный принцип, который при всех случаях возбуждает и направляет действия всех людей, или что оно есть истина, которая запечатлена в душе всех и которую, следовательно, все знают и с которой все соглашаются. Но оно не врожденно ни в том, ни в другом смысле. Во-первых, что оно не есть принцип, управляющий всеми человеческими действиями, я доказал вышеприведенными примерами. Впрочем, нам не нужно отправляться в Мингрелию или Перу, чтобы найти примеры подобного пренебрежения, плохого обращения с собственными детьми, даже их умерщвления, и [не нужно] смотреть на это как только на бесчеловечность некоторых диких и варварских народов, если мы припомним, что у греков и римлян был распространен и не осуждался обычай бросать своих невинных младенцев без всякого сожаления и угрызения совести. Во-вторых, что это правило - известная всем людям врожденная истина, тоже неправда. Ибо правило: «Родители, берегите своих детей» - не только не врожденная истина, но даже вообще не истина. Это повеление, а не положение; следовательно, оно не может быть истинным или ложным. Чтобы сделать его способным получить признание в качестве истины, его нужно свести к какому-нибудь такому положению, как это: «Обязанность родителей - беречь своих детей». Но что такое обязанность, нельзя понять без закона. А закона нельзя знать или предполагать без законодателя или без вознаграждения и наказания. Стало быть, нельзя приведенный или всякий другой практический принцип считать врожденным (т. е. запечатленным в душе в качестве обязанности), если не предполагать врожденными идей бога, закона, обязанности, наказания и потусторонней жизни. Ибо само собою очевидно, что наказание не [всегда] следует за нарушением этого правила в земной жизни и что, таким образом, это правило не имеет силы закона в странах, где общепризнанный обычай идет против него. Но все эти идеи не только неврожденны (какими они непременно были бы, если бы были врожденные обязанности), но даже не всякий образованный и мыслящий человек, не говоря уже о первом встречном, сознает их ясно и четко. И что та идея из их числа, которая более всех других кажется врожденной (я разумею идею бога), на самом деле неврожденна, это, думаю, станет совершенно ясно из следующей главы для каждого рассудительного человека.

13. Из сказанного выше, мне кажется, мы можем заключить с полной уверенностью, что нельзя признавать врожденными никакие практические правила , которые где-нибудь нарушаются всеми , не вызывая никаких возражений . Ибо невозможно, чтобы люди без страха и стыда, уверенно и спокойно нарушали правило, о котором они несомненно знают, что его установил бог, и за нарушение которого он, конечно, так накажет (они должны были бы об этом знать, если бы правило было врожденным), что нарушение будет для виновного невыгодным делом. Без такого знания человек никогда не может быть уверен, что у него есть какая-либо обязанность. Незнание закона или сомнение в нем, надежда на то, что все удается скрыть от законодателя и тем самым избежать его санкций, и тому подобное могут склонить людей поддаться сиюминутным желаниям. Но предположим, что кто-нибудь видит проступок и рядом с ним кару, прегрешение и огонь, готовый наказать за него, видит искушающее наслаждение и десницу всемогущего, явно воздетую и готовую свершить возмездие (ибо так должно случиться, если обязанность запечатлена в душе), и тогда скажите мне, возможно ли, чтобы люди при такой перспективе и таком достоверном знании без стеснения, без укоров совести попирали закон, который начертан в них неизгладимыми знаками и который стоит пред их глазами во время нарушения его? Могут ли люди, сознавая запечатленные в себе предписания всемогущего законодателя, самоуверенно и беспечно презирать и попирать ногами самые священные его повеления? И возможно ли, наконец, чтобы в то время, как кто-нибудь так открыто бросает вызов врожденному закону и верховному законодателю, все свидетели и даже правители и повелители народа, полные одних и тех же чувств к закону и законодателю, молчаливо потворствовали этому, не выказывая ни своего неудовольствия, ни малейшего порицания? В человеческих стремлениях действительно заложены принципы деятельности; но они настолько далеки от врожденных нравственных принципов, что если бы дать им полный простор, они привели бы людей к уничтожению всякой нравственности. Нравственные законы являются уздою и сдерживающей силой необузданных желаний, они могут быть таковыми только при помощи наград и наказаний, перевешивающих удовольствие, которого ожидают от нарушения закона. Если, следовательно, что-нибудь запечатлено в душе всех людей как закон, то все люди должны знать определенно и неизбежно, что определенное и неизбежное наказание последует за его нарушением. Ведь если люди могут не знать или сомневаться в том, что врожденно, то не к чему настаивать на врожденных принципах и убеждать в их существовании; истинность и достоверность (о которых идет речь) вовсе не обеспечиваются ими, и люди остаются в том же самом неопределенном, неустойчивом положении, в каком были бы и без них. Очевидное, несомненное знание неизбежного наказания, достаточно сильного, чтобы безусловно предотвратить нарушение, должно сопутствовать врожденным законам, если только врожденные законы не предполагают также врожденного евангелия. Мне не хотелось бы, чтобы меня поняли в том смысле, что я признаю только положительные законы, так как отрицаю врожденные. Есть большая разница между врожденным законом и законом природы, между тем, что должно было бы быть запечатлено в нашем уме с самого начала, и тем, чего мы не знаем, но о чем можем приобрести знания при помощи упражнения и надлежащего применения наших природных способностей. И на мой взгляд, одинаково отступают от истины те, кто, впадая в противоположные крайности, или утверждает врожденные законы, или отрицает законы, познаваемые благодаря естественному свету, т. е. без помощи положительного откровения.

14. Отстаивающие врожденность практических принципов не говорят нам, каковы они. Различие в практических принципах людей так очевидно, что, мне кажется, нет больше нужды доказывать, что, руководствуясь признаком общего согласия, невозможно найти врожденное нравственное правило. Подозревать, что предположение таких врожденных принципов делается лишь по прихоти, приходится уже потому, что люди, которые так уверенно о них толкуют, столь скупятся на разъяснение нам того, каковы они. А мы имеем право ждать разъяснений от тех людей, которые придают значение этому взгляду. И это дает нам повод сомневаться в знании или в любви к ближним со стороны тех, кто, заявляя, что бог запечатлел в человеческом уме основы знания и правила жизни, вместе с тем так мало способствуют обучению своих соседей или спокойствию людей, что не указывают им, каковы же именно эти основы и правила среди всех разнообразных принципов, приводящих человечество в растерянность. Впрочем, на самом-то деле они не имели бы нужды учить врожденным принципам, если бы только такие принципы существовали. Будь в душе людей запечатлены такие врожденные положения, они способны были бы легко отличать их от других истин, которые они впоследствии узнают и выводят из первых; а всего легче было бы знать, каковы эти врожденные принципы и сколько их. Тогда относительно их числа могло бы быть сомнения не больше, чем относительно числа наших пальцев, и каждая система охотно предлагала бы их нам, вероятно, дюжинами. Но так как никто из известных мне людей еще не пытался составить их перечень, то нельзя хулить тех, кто сомневается во врожденных принципах: ведь даже те, кто требуют от нас, чтобы мы верили в существование таких врожденных положений, не говорят нам, каковы они. Легко предвидеть, что если различные люди различных школ начнут составлять для нас список таких врожденных практических принципов, то они запишут только такие принципы, которые соответствуют их различным гипотезам и подходят для поддержки учений их особых школ или церквей; этим подтверждается, что таких врожденных истин нет. Более того. Очень многие люди не только не находят в себе таких врожденных нравственных принципов, но, лишая людей свободы и превращая их тем самым в простые машины, отвергают не только врожденные, но к всякие нравственные правила и не оставляют возможности верить в них у тех, кто никак не постигнет, каким образом может иметь дело с законом то, что не является свободным в своем действии. Исходя из этого основания, необходимо должны отвергнуть все принципы добродетели те, кто не умеет сочетать нравственность и механицизм . А их примирить или согласовать не очень легко.

15. Рассмотрение врожденных принципов лорда Герберта. Уже после того, как я написал это, мне сообщили, что лорд Герберт в своей книге «De Veritate» говорит об этих врожденных принципах, и я поспешил обратиться к нему в надежде найти у такого талантливого человека что-нибудь способное удовлетворить меня в этом вопросе и положить конец моему исследованию. В главе «De Instinctu naturali» (с. 76, изд. 1656 г.) я нашел следующие шесть признаков его notitiae Communes: 1. Prioritas. 2. Independentia. 3. Universalitas. 4. Certitudo. 5. Necessitas, т. е., как он объясняет, faciunt hominis conservationem. 6. Modus conformationis, т. е. Assensus nullâ interposita mora . И в самом конце своего небольшого исследования «De Religione Laici» он говорит следующее о врожденных принципах: Adeo ut non uniuscujusvis Religionis confinio arctentur quae ubique vigent veritates. Sunt enim in ipsa mente coelitus descriptae nullisque traditionibus, sive scriptis, sive non scriptis, obnoxiae (p. 3). И Veritates nostrae Catolicae, quae tanquam indubia Dei effata in foro interiori descripta . Определив таким образом признаки врожденных принципов, или общих (common) понятий, и заявив, что они запечатлены в человеческой душе божьей рукой, он далее перечисляет их.Они следующие: 1. Esse aliqiod supremum numen. 2. Numen illud coli debere. 3. Virtutem cum pietate conjunctam optimam esse rationem cultus divini. 4. Resipiscendum esse a peccatis. 5. Dari praemium vel poenam post hanc vitam transactam .

Хотя, признаюсь, все эти истины ясны и при надлежащем разъяснении их с ними едва ли может не согласиться разумное существо, все-таки, думается мне, он вовсе не доказал, что они суть врожденные отпечатки in Foro interiori descriptae , ибо я должен заметить:

16. Во-первых, приведенные пять положений суть или не все, или больше, чем все, общие понятия, начертанные в нашей душе божьей рукой, если вообще разумно верить в то, что они начертаны так, ибо существуют другие положения, которые, даже по правилам самого автора, имеют столько же права претендовать на такое же происхождение и столько же основания считаться врожденными принципами, как и по крайней мере некоторые из перечисленных им пяти, например «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы другие поступали с тобой» и, быть может, сотни других, если хорошенько подумать.

17. Во-вторых, все указанные признаки нельзя найти в каждом из пяти его положений. Так, первый, второй и третий признаки не вполне согласуются ни с одним из них; первый, второй, третий, четвертый и шестой признаки плохо согласуются с его третьим, четвертым и пятым положениями. Ибо, кроме того, что история свидетельствует нам о том, что многие люди, даже целые народы, сомневаются в некоторых или во всех этих положениях или не верят в них, я не могу понять, как третье положение - «Добродетель вместе с благочестием - лучшее почитание бога» - может быть врожденным принципом, когда название, или звук, «добродетель» так трудно понять, когда значение его столь неопределенно, а само обозначаемое им явление столь спорно и трудно для познания. Стало быть, оно может быть лишь очень неопределенным правилом человеческой деятельности, оказывать лишь очень незначительное влияние на наше жизненное поведение и, значит, совершенно не подходит на роль врожденного практического принципа.

18. В самом деле, рассмотрим смысл положения (ибо смысл, а не звук является и должен являться принципом, или общим понятием) «Добродетель есть лучшее почитание бога», т. е. наиболее угодное ему. Если под добродетелью понимать, что обыкновенно и делают, все действия, которые, согласно различным взглядам разных стран, считаются похвальными, то это положение будет не только неопределенным, но и неверным. Если под добродетелью понимать действия, сообразные с божьей волей или с правилом, предписанным богом, что составляет единственный истинный критерий добродетели (причем «добродетель» употребляется для обозначения того, что по своей природе есть правда и добро), то положение «Добродетель есть лучшее почитание бога» станет в высшей степени истинным и достоверным, но имеющим весьма мало пользы в человеческой жизни, ибо оно будет означать только то, что «бог доволен соблюдением своих велений». Люди могут, конечно, признать истинность этого положения, не зная, в чем состоят веления бога, и будут так же далеки от какого бы то ни было правила, или принципа своих действий, как были раньше. И я думаю, очень немногие признают положение, означающее только то, что «бог доволен соблюдением своих велений», за врожденный нравственный принцип, запечатленный в душе всех людей (как бы ни было оно истинно и достоверно), ибо оно учит очень немногому. А у всякого признавшего это будет основание считать сотни положений врожденными принципами, так как столько же права быть принятыми за врожденные имеют многие положения, которые еще никто никогда не причислял к врожденным принципам.

19. И четвертое положение («Люди должны раскаиваться в своих грехах») надо считать не более поучительным, пока не будет объяснено, какие именно действия разумеются под грехами. Ведь если слово «peccata», или «грехи», обычно означает вообще дурные действия, навлекающие наказания на совершающего, то что это за великий нравственный принцип, который говорит нам, чтобы мы раскаивались и не делали того, что принесет нам зло, не зная, какие именно действия приведут к таким последствиям. Это действительно очень правильное положение, пригодное быть внушенным и воспринятым людьми, уже предположительно научившимися тому, какие действия представляют собой грех . Но ни его, ни предыдущее положение нельзя считать врожденными или сколько-нибудь полезными (если бы они были врожденными) принципами, если в человеческой душе также не запечатлены и не являются врожденными принципами особые мерила и границы всех добродетелей и пороков, что, на мой взгляд, весьма сомнительно. И поэтому, я думаю, едва ли представляется возможным, чтобы бог запечатлел в человеческой душе принципы в словах с неопределенным смыслом, таких, как «добродетели» и «грехи», которые у разных людей обозначают разные вещи. Более того, нельзя предположить, чтобы они вообще были запечатлены в форме слов, ибо слова в большинстве этих принципов суть очень общие названия и понять их можно только тогда, когда известны понимаемые под ними частные явления. А в практических случаях мерила должны быть взяты из знания о самих действиях, а правила должны быть абстрагированы от слов и предшествовать знанию названий. Человек должен знать эти правила, какой бы ему ни пришлось изучать язык, английский или японский, или даже если бы он не научился говорить ни на одном языке, или вовсе не знал употребления слов, как это бывает с глухонемыми. Когда будет доказано, что люди, не знающие слов или не сведущие в законах и обычаях своей страны, знают, что к почитанию бога относится: не убивать другого, не познать более одной женщины, не делать выкидышей, не бросать своих детей, но брать принадлежащее другому, хотя бы оно было нужно нам, а, напротив, помогать этому другому в трудном положении; а когда мы совершаем что-нибудь противное всему этому, то должны раскаяться, выразить сожаление и решить больше не делать этого; - когда говорю я, будет доказано, что все люди действительно знают и признают нее эти и тысячи других подобных правил, которые подпадают под употребленные два общих термина - virtutes et peccata, добродетели и грехи , тогда будет больше основания признавать эти и подобные им положения общими понятиями и практическими принципами. Но в конце концов даже и всеобщее согласие (если бы его получили нравственные принципы) с истинами, знание которых можно достигнуть иным путем, едва ли доказывает их врожденность. А это все, что я утверждаю.

20. Ответ на возражение: «Врожденные принципы могут быть извращены». Большого значения не будет иметь и всегда оказывающееся под рукой, но не очень существенное возражение, что врожденные принципы нравственности могут быть заглушены воспитанием и обычаем или общими взглядами среды и в конце концов совершенно вытеснены из человеческой души. Ведь это утверждение, если оно истинно, совершенно подрывает довод, опирающийся на всеобщее согласие, которым старались доказать существование врожденных принципов, если только приверженцы этого взгляда не находят разумным, чтобы их личные убеждения или убеждения их сторонников принимались за всеобщее согласие - явление, часто наблюдаемое, когда люди считают себя единственными обладателями истинного разума и отвергают взгляды и убеждения остальной части человечества как не заслуживающие внимания. И тогда их довод принимает такой вид: «Принципы, признаваемые всеми людьми за истинные, суть врожденные; принципы, признаваемые людьми, здравомыслящими, суть принципы, признаваемые всеми людьми; мы и наши единомышленники - люди здравомыслящие; следовательно, так как мы сходимся во мнениях, то наши принципы врожденны», что, конечно, есть милый способ доказательства и кратчайший путь к непогрешимости. Ибо иначе весьма трудно понять, каким образом существуют принципы, признаваемые и одобренные всеми людьми, и в то же время среди них нет ни одного, который порочные обычаи и дурное воспитание не вытеснили бы из души многих людей; это значит сказать, что все люди признают их, но что все-таки многие отрицают и не признают их. Но, право, предположение о таких первых принципах принесет нам очень мало пользы и оставит нас в таком же затруднении, в каком мы были и без них, если они могут быть изменены или потеряны нами под влиянием человеческой силы, например воли наших учителей или взглядов наших товарищей. Несмотря на все это восхваление первых принципов и врожденного света, мы останемся в такой же темноте и неопределенности, как если бы их вовсе не было, ибо иметь правило, которое можно как угодно извратить, или не знать, какое из разных и противоположных друг другу правил является истинным, все равно что не иметь никаких правил. А что касается врожденных принципов, желал бы я услышать от их сторонников, могут ли или не могут эти принципы быть искажены и зачеркнуты воспитанием и обычаями? Если не могут, мы должны находить их одинаковыми во всем человечестве и они должны быть ясно выражены в каждом; а если они могут изменяться под влиянием привходящих понятий, то яснее и заметнее всего они должны быть у тех, кто ближе к источнику, - у детей и необразованных людей, которые менее всего подвергаются воздействию чужих мнений. Пусть сторонники врожденных принципов выбирают какое угодно предположение; они несомненно увидят, что оно противоречит ясным фактам и повседневному наблюдению.

21. Существование в мире противоположных друг другу принципов.

Я легко допускаю, что существует большое число мнений , которые принимаются и усваиваются как первые и неоспоримые принципы людьми различных стран, воспитаний и характеров; многие из них не могут быть истинными как из-за их нелепости, так и из-за взаимной противоположности. Тем не менее все эти положения, как бы неразумны они ни были, считаются в разных местах столь священными, что даже здравомыслящие в других отношениях люди скорее расстанутся с жизнью и всем самым дорогим для себя, чем позволят себе и другим усомниться в их истинности.

22. Как люди обычно приходят к своим принципам. Как ни странно, но все это подтверждается повседневным опытом и, возможно, не будет казаться столь удивительным, если мы обратим внимание на то, какими путями и средствами это происходит и каким действительно образом может случиться, что учения , источником которых является всего только суеверие няньки или авторитет старухи, могут с течением времени, при согласии окружающих, вырасти в принципы религии или нравственности. Ибо тот, кто заботится (так обыкновенно говорят) о том, чтобы научить детей хорошим принципам (а редко у кого не бывает целого ряда таких принципов, в которые они верят), внушает доверчивому и непредубежденному разуму (ибо белая бумага принимает какие угодно буквы) те доктрины, которые, по его мнению, дети должны сохранять и исповедовать. Поскольку обучение этим [принципам] начинается, как только дети становятся способными воспринимать их, и во все время своего развития утверждаются в них благодаря открытому признанию или молчаливому согласию с ними всех тех, с кем они имеют дело, или по крайней мере тех, о мудрости, познании и благочестии которых они высокого мнения и которые никогда не позволяют говорить об этих положениях иначе как об опоре и основе, на которой строятся их религия или нравы, то отсюда и выходит, что такие положения приобретают славу неоспоримых, самоочевидных и врожденных истин.

23. К этому мы можем прибавить, что когда обученные таким образом люди повзрослели и размышляют о своей собственной душе, то не могут найти в ней ничего более давнего, чем те мнения, которым их научили прежде, чем их память начала запечатлевать их действия или отмечать время, когда перед ними являлось что-нибудь новое. Вследствие этого они заключают без всякого колебания, что те положения , источника которых они не знают , несомненно , запечатлены в их уме богом и природой и никто другой их не учил им. Они их принимают и подчиняются им с почтением, точно так же как многие это делают по отношению к своим родителям не потому, что это естественно (дети этого не делают, когда их этому не учат), а потому, что они были так воспитаны и, не помня начала этого почтения, считают его естественным.

24. Это явление покажется весьма вероятным и почти неизбежным, если мы обратим внимание на человеческую природу и устройство человеческих дел. Большинство людей не может жить, не проводя время в ежедневной работе на избранном ими поприще, или жить со спокойной душой, не имея некоторых оснований, или принципов, на которые могли бы опираться их мысли. Едва ли найдутся люди столь неустойчивые и поверхностные в своем мышлении, которые не имели бы почитаемых положений, являющихся для них принципами, на которых они основывают все свои рассуждения и по которым судят об истине и лжи, о справедливости и несправедливости. Но так как одним недостает способностей и досуга, другим - охоты исследовать эти положения, а третьих учили тому, что делать этого нельзя, то можно найти лишь немногих, которые по своему невежеству, лени, воспитанию или опрометчивости не были бы вынуждены принимать их на веру .

25. Так, очевидно, обстоит дело со всеми детьми и молодыми людьми. И так как обычай, имея большую власть, чем природа, почти всегда заставляет людей признать божественным то, чему он приучил их душу поклоняться, а их разум подчиняться, то не удивительно, что взрослые , озабоченные неизбежным житейским трудом или поглощенные поисками удовольствий, не могут серьезно приняться исследовать свои собственные правила , тем более что один из их принципов состоит в том, что принципы нельзя ставить под сомнение. Да и будь у людей досуг, способности и охота, кто отважится поколебать основания чуть ли не всех своих прежних мыслей и действий и навлечь на себя позор признанием того, что столь долго находился в полном заблуждении? У кого найдется достаточно мужества пойти навстречу порицанию, везде готовому для тех, кто дерзает не соглашаться с принятыми мнениями своей страны или сословия? И где найдется человек, который терпеливо смирится с именем чудака, скептика или атеиста, которое, конечно, дадут любому хоть сколько-нибудь сомневающемуся в обычных воззрениях? И еще более будет бояться брать под сомнение эти принципы тот, кто вместе с большинством людей полагает, что это образцы, запечатленные в его душе богом, дабы быть правилом и пробным камнем для всех других мнении. И что мешает ему считать их священными, если он находит, что они самые ранние его мысли и наиболее уважаемые другими?

26. Легко представить себе, как вследствие этого получается, что люди чтут воздвигнутых в своей душе идолов, уважают свои давно приобретенные понятия, кладут печать божественности на нелепости и заблуждения , становятся ревностными почитателями быков и обезьян, спорят, сражаются и умирают в защиту своих убеждений. Dum solos credit habendos esse Deos, quod ipse colit . Ведь познавательные способности ума, применяемые почти постоянно (хотя не всегда осмотрительно и мудро), не могли бы быть приведены в действие при недостатке основания (foundation and footing) у большинства людей, которые из-за лени и рассеянности не вникают или от недостатка времени, надежной помощи, а то и по другим причинам, не могут вникнуть в принципы знания и проследить истину до ее источника и начала. Поэтому люди естественно и почти неизбежно довольствуются несколькими заимствованными принципами, которые приняты за очевидные доказательства других вещей и считаются таковыми, поэтому сами не нуждаются ни в каком доказательстве. Кто раз воспримет их в свою душу и будет питать к ним обычно оказываемое принципам благоволение, никогда не решаясь исследовать их, но приучаясь верить в них потому, что в них нужно верить, может под влиянием своего воспитания и обычаев своей страны принять любую нелепость за врожденный принцип и долгим рассматриванием одних и тех же объектов настолько затуманить свой взор, что примет химеры, возникшие в его собственном мозгу, за образы божества и дело его рук.

27. Принципы должны быть исследуемы. Сколько людей приходят именно этим [рассмотренным выше] путем к принципам, которые они считают врожденными, легко усмотреть из множества разных противоположных принципов, которых придерживаются и которые отстаивают люди всякого рода и звания. А тот, кто отрицает, что это путь, которым большинство людей приходит к уверенности в истине и очевидности своих принципов, едва ли найдет другой путь для объяснения [существования] противоположных друг другу убеждений, в которые твердо верят и самонадеянно утверждают и которые масса людей готова в любое время скрепить своей кровью. И если действительно преимуществом врожденных принципов является признание их на основании их собственного авторитета, без исследования, то я не знаю, во что нельзя верить или в чьих принципах можно сомневаться. Если их можно и должно исследовать и проверять, то я желал бы знать, каким образом можно проверить первые и врожденные принципы; по крайней мере разумно спросить, каковы те признаки и черты, по которым действительные врожденные принципы можно отличить от других, чтобы среди большого разнообразия претендентов быть застрахованным от заблуждений в таком важном пункте. Когда это будет сделано, я охотно признаю такие приятные и полезные положения, а покамест имею право скромно сомневаться, так как опасаюсь, что всеобщее согласие (а ссылаются только на него) едва ли будет достаточным признаком для руководства моим выбором и едва ли уверит меня во врожденности каких-нибудь принципов. Из сказанного, мне кажется, несомненно следует, что нет общепризнанных и, следовательно, никаких врожденных практических принципов.

14. Можно ли думать, что человеческие идеи о боге - черты и знаки его самого, запечатленные в душе людей его собственным перстом, когда мы видим, что в одной и той же стране, под одним и тем же именем люди имеют совершенно различные , более того, часто противоположные и несогласные друг с другом идеи и представления о нем ? Согласие в имени, или звуке, едва ли доказывает врожденность понятия о боге.

15. Какое истинное или допустимое понятие о божестве могли иметь те, кто признавал и почитал сотни богов? Всякое божество, признанное сверх одного, было бесспорным свидетельством того, что они не знали бога, и доказательством того, что они имели неверное понятие о боге, из которого исключили единство, бесконечность и вечность. Если мы прибавим к этому их грубые представления [о наличии] телесности, выраженные в изображениях и идолах (representations) божеств, любовные похождения, браки, совокупления, похоть, распри и другие низменные свойства [и дела], приписывавшиеся ими своим божествам, у нас будет мало основания думать, что языческий мир, т. е. большая часть человечества, имел те идеи о боге в своей душе, которые создал сам бог, заботясь о том, чтобы люди не ошибались относительно него. Да если эта столь усердно выставляемая всеобщность согласия и доказывает врожденность какого-нибудь запечатления, то она подтверждает только следующее: бог запечатлел в душе всех говорящих на одном языке людей свое имя, но не свою идею, ибо люди, согласные относительно имени, имели в то же время совершенно различные представления об обозначаемой им вещи. Если скажут, что большое количество различных почитаемых язычниками божеств было образным выражением различных атрибутов непостижимого существа или различных сторон его провидéния, я отвечу, что не буду исследовать, какими могли быть эти божества в самом начале; но, мне кажется, никто не станет считать, что так думал о своих [богах сам] простой народ. Кто обратится к «Путешествию епископа Веритского» , гл. 13 (не говоря уже о других свидетельствах), увидит, что сиамское богословие открыто признает множественность богов, или, как более верно замечает аббат Шуази в своих «Записках о путешествии по Сиаму» (с. 107-177), состоит, собственно говоря, в отрицании всякого бога вообще.

23. Различие в открытиях людей зависит от различия в приложении способностей. Заключаю: некоторые идеи быстро рождаются в голове у всякого; некоторые истины получаются из идей сейчас же, как ум преобразует их в утверждения (propositions). Для открытия и признания иных истин требуются длинный ряд упорядоченных идей, надлежащее сравнение их и тщательно сделанные выводы. Некоторые истины первого рода благодаря их общему и легкому признанию ошибочно принимались за врожденные. На самом же деле идеи и понятия не рождаются имеете с нами, так же как искусства и науки, хотя, правда, один идеи усваиваются нами с большей легкостью, чем другие, и потому принимаются большим кругом людей. Но и это зависит от степени применения органов нашего тела и наших умственных способностей, ибо бог наделил людей способностями и средствами , чтобы они соответственно их применению открывали , принимали и удерживали истины . Большая разница в понятиях людей зависит от разницы в применении их способностей. Одни (а таких большинство), принимая вещи на веру, злоупотребляют своей способностью соглашаться и с покорной ленью отдают свой ум в рабство приказаниям и власти других в учениях, которые обязаны были тщательно проверить, а не принимать слепо на веру. Другие, сосредоточивая свои мысли только на немногих предметах, знакомятся с ними в достаточной степени и достигают глубокого знания их, но не сведущи ни в чем другом, никогда не давая своим мыслям воли в поисках других познаний. Так, положение, что три угла треугольника равны двум прямым углам, есть настолько достоверная истина, какая только может быть, и, по-моему, более очевидная, чем многие из положений, считающихся принципами. И все-таки миллионы людей, хотя и сведущих в другом, вовсе не знают ее, потому что никогда их не занимала мысль о таких углах. Твердо же знающий это положение может совсем не знать истинности других таких же ясных и очевидных положений той же самой математики, потому что в своем исследовании математических истин здесь он прервал ход своих мыслей и дальше не пошел. То же самое может случиться с нашим понятием о бытии божием. Хотя нет для человеческого понимания истины более очевидной, чем бытие божественного существа, но кто удовлетворяется окружающими его на этом свете вещами, поскольку они служат его удовольствиям и страстям, и не будет вникать сколь-нибудь глубже в их причины, цели и удивительное устройство, размышляя о них с усердием и вниманием, тот может прожить долго без всякого понятия о таком существе. Если кто в разговоре сообщит ему это понятие, он, быть может, поверит этому. Но если он никогда не исследует его, его знание об этом будет нисколько не совершеннее знания того, кто, услышав, что три угла треугольника равны двум прямым, примет это на веру без исследования доказательства и будет соглашаться с этим положением как с вероятным мнением, но не будет ничего знать о его истинности, хотя его способности при надлежащем применении могут сделать положение ясным и очевидным. Но [все] это [говорится] только между прочим, чтобы показать, как много наше знание зависит от правильного применения наших способностей , дарованных нам природой , и как мало - от врожденных принципов, которые, как напрасно считают, существуют у всех людей и направляют их и которые должны были бы быть известны всем людям, если бы существовали, иначе они были бы бесполезны. А так как ни один человек не знает и не может отличить их от,., других приобретенных истин, то мы можем с полным правом заключить, что их нет.

24. Люди должны сами мыслить и познавать. Не знаю, как станут осуждать сомнение во врожденности принципов люди, которые будут склонны называть его «разрушением старых основ познания и достоверности»; я лично по крайней мере убежден, что избранный мною путь, соответствуя истине, упрочивает эти основы. В чем я уверен, так это в том, что в последующем изложении я не ставил себе задачей отрицать чей-либо авторитет или следовать таковому авторитету. Истина была моей единственной целью, и, куда бы она ни указывала путь, мои мысли следовали беспристрастно, не заботясь о том, видны ли на этом пути следы кого-нибудь другого. Это не значит, что я не чувствовал должного уважения ко взглядам других; но ведь в конце концов надо воздавать наибольшее почтение истине . И надеюсь, не покажется высокомерием утверждение, что мы. вероятно, сделали бы больше успехов в открытии разумного и умозрительного знания , если бы искали его у источника, в рассмотрении самих вещей , и для нахождения его пользовались больше своими собственными, чем чужими, мыслями. Ибо, я полагаю, мы так же обоснованно можем надеяться познавать чужим разумом, как видеть чужими глазами. Лишь в той мере, в какой мы сами рассматриваем и постигаем истину и причины, мы обладаем и действительным и истинным знанием. Если в нашем мозгу носятся чужие взгляды, это не делает нас ни на йоту более мудрыми, хотя бы они и были верны. Что у других было знанием, то в нас только поддерживаемое мнение, поскольку мы соглашаемся только с почтенными именами, а не прилагаем, как делали другие, своего разума для понимания давших им славу истин. Аристотель был, конечно, сведущий муж; но никто не считал бы его таким, если бы он слепо принимал и самоуверенно повторял чужие мнения. И если он стал философом не от принятия чужих принципов без исследования, то, полагаю, едва ли это сделает таковым и кого-нибудь другого. В науке каждый имеет столько, сколько он действительно знает и понимает, а то, чему он только верит, что принимает на слово, - это только обрывки, которые, как бы ни были они хороши, когда входят в состав целого, не намного увеличивают запас того, кто накапливает их. Такое заимствованное богатство подобно волшебной монете: хотя бы оно было золотом в руках, из которых получено, в употреблении превращается в сухие листья и пыль.

25. Откуда мнение о врожденных принципах. То, что люди нашли несколько общих положений, в которых могли не сомневаться сразу, как только их поняли, это, на мой взгляд, прямо и легко вело к заключению , что они врожденны . Это, будучи однажды принято, избавило ленивого от мук исканий и остановило сомневающегося в его исследованиях и коснулось всего, что было однажды названо врожденным. А для тех, кто претендовал на роль ученых и учителей, было немалой выгодой установить в качестве принципа принципов то положение, что нельзя подвергать сомнению принципы. Ибо, установив раз принцип, что есть врожденные принципы, они внушили своим последователям необходимость принять некоторые учения как такие принципы, чтобы отвлечь людей от пользования собственным разумом и способности суждения, заставив принимать все на веру и слово, без дальнейшего исследования. При такой слепой доверчивости легче было ими управлять и сделать их полезными для тех, кто обладал умением и имел задачу наставлять их и руководить ими. Обладать авторитетом диктатора принципов и наставника неоспоримых истин и понуждать других на веру принимать за врожденный принцип все, что может служить целям учителя, - это немалая власть человека над человеком. Между тем, если бы люди изучили пути, которыми они пришли к знанию многих всеобщих истин , они нашли бы, что эти истины появились в уме людей в результате должного рассмотрения существа самих вещей и что они были открыты путем надлежащего применения способностей, дарованных природой с целью воспринимать эти истины и судить о них.

26. Заключение. Показать, как разум здесь действует, - цель последующего изложения. Я приступаю к нему, сказав предварительно, что для расчистки дороги к тем основам, которые мне представляются единственно истинными и на которых следует установить доступные нам понятия о нашем собственном познании, мне необходимо было объяснить соображения, заставившие меня сомневаться во врожденных принципах. И так как некоторые из выставленных против них доводов берут свое начало от общепринятых взглядов, я вынужден был принять кое-что за само собой разумеющееся, чего трудно избежать всякому желающему показать ложность или невероятность какого-нибудь положения. В рассуждениях по спорным вопросам получается точно так же, как при штурме городов: если тверда земля, на которой воздвигнуты батареи, то уже не спрашивают о том, у кого она взята и кому принадлежит, лишь бы только она была подходящим возвышением для данной цели. Но в последующей части своего трактата, ставя себе целью построить, насколько мне будут содействовать мой опыт и наблюдения, единообразное и прочное сооружение, я, надеюсь, воздвигну его на такой основе, что мне не нужно будет поддерживать его подпорками и балками, опирающимися на взятый в долг и выпрошенный фундамент; а если из моей попытки выйдет воздушный замок, я постараюсь по крайней мере, чтобы он был вполне цельным и связным. Я заранее прошу читателя не ждать очевидных, неоспоримых доказательств, коль скоро мне не дана привилегия, которую нередко присваивают себе другие, объявлять свои принципы бесспорными; и все же, не сомневаюсь, и я смогу доказывать. В защиту моих исходных принципов скажу лишь, что по вопросу об их истинности или ложности я взываю 34 и .